Сын Золотого Неба. Глаза Дракона - Лина Лау

class="p1">Ведь Великое Колесо Вениа проворачивалось раз за разом и повторяло события прошлого с уже новыми участниками.

…И пусть в глазах всех, кто её окружал, она была бойцом, тактиком и стратегом, воплощенной войной, истинным ребенком Арана.

Но никак не ученым.

Хорошо хоть её собственные ученики не строили иллюзий на этот счёт, прекрасно понимая, что внешний облик всегда был обманчив. За воинственной внешностью мог скрываться острый ум, а за утонченностью и мнимой хрупкостью — недюжинная сила.

Они с Девом, собственно, были тому главное подтверждение.

Не надо судить по внешности, на что был способен этот конкретный сайши, чего он жаждал и что любил. Незрима скрытая в душе мощь для лишённых божественного благословения…

…А она, Арека, на самом деле просто любила правду.

Любила истину.

Не потому ли, в конце концов, она оставила прежнюю жизнь и сбежала в Тау-Ри-Эвен?

Докапываться до этой истины — любым путём, любой ценой, силой ли, через долгие исследования ли, хитростью ли… это было её силой и её главной слабостью.

Она знала — в схожести веры двух издавна враждовавших народов было сокрыто что-то важное… Что-то, что было способно полностью перевернуть их представление о Ианэ. Оба их великих народа имели общие истоки, пусть и отказывались признавать это.

Изначально не было ничего, кроме чёрной Пустоты, абсолютного Ничто. Не было пространства, миров и звёзд, не было магии и света, не было звука и жизни. Неизвестно сколько существовала эта Пустота — времени тоже не было в ту далёкую эпоху.

И тогда, в волшебный, самый прекрасный миг из всех, из этой Тьмы, пока ещё не из крови и плоти, соткалось первое существо — Эирен, воплощённый мрак, живой и мыслящий, отец всего живого, создатель всего сущего и даже самого себя.

В тот же миг появилось время. И промчалось оно, неумолимо отсчитывая жизнь Первого, одинокого и печального, как и мрак, из которого он был создан собственною мыслью. Из этой чистой, искренней печали Эирена, из его вечного одиночества, из мысли, из идеи его появились первые звёзды, его добрые спутницы и советницы во всех последующих твореньях.

Звёзды, прекрасные звёзды рождались, жили и сияли, не способные согреть тоскующее сердце Живого Мрака, вновь опечаленного тем, что светили, по-своему справедливые, они для всей Ианэ, а не лишь для него одного. И светили слишком уж далеко — не достать, не коснуться, не согреться. Решившись, просил тогда Эирен у прекрасных Звёзд, обученных им творить, создать мыслью своей и светом своим звезду такую, которая дарила бы своё тепло лишь ему одному. И Звезды, самые первые Души, согласились.

Направили они лучи свои в одну точку, представляя себе желанную Первым звезду, но разнились их мысли и в том была их ошибка — вместо одной дочери своей, они создали двух.

Так, из звёздного света, появилась во тьме рождённого одновременно с нею мира прекрасная Иса, сестра печальной Леды.

…Несравненная Леда! Она была неотразима, но лишённая дара создавать собственный свет, не могла она творить, подобно родительницам своим. Безутешна была она в своей бледной тоске по новому творенью, по неспособности свой созидать и творить, но равнодушен к ней, к её красоте и уму был Эирен, увлечённый светящейся лишь для него Исой. Холодный и Тёмный, он жаждал тепла, а не единения гениальных разумов.

И, оскорблённая, разгневанная на слепца-Творца нежданная дочь звёзд, лишённая по их глупой оплошности собственного света, по повелению своих родительниц уснула вечным сном. Уснула, чтобы проснуться в последний миг Ианэ и сокрушить её в своих ярости и обиде, накопленных за минувшие с её сотворения эпохи. Но это случится ещё не скоро…

И тело Леды стало горами и равнинами, целым миром, его твердью, волосы её, голубые, обратились небом новорождённого мира, а злые слёзы стали Пятью Великими Озёрами, но и это — иная история.

Иса, златовласая красавица, своими лучами рождавшая жизнь, легкомысленная и восторженная, не видевшая тьмы Ианэ, лишь подивилась вниманию Эирена, но после приняла его как должное — как не любить такую, как она?

И появились от их союза сын и дочь, Абеш и Дха, день и ночь. Воплощения Света и Тьмы.

Танцевала вокруг спящей сестры беспечная, горделивая Иса, радуя глаз супруга своего, чуть не ослепшего от счастья. Кружилась и смеялась Мать Жизни, нося сияющего сына на руках, даря ему свою силу и свой свет. Холила и лелеяла она его, совсем забыв про второе своё дитя.

Дочь же оказалась во власти отца, в его равнодушии, печальная и столь же одинокая, как он, наблюдая за великолепием света его, дара творить живые души лишённая, как и Леда.

И росла Дха, озлобленный, недолюбленный ветреной матерью и холодным отцом ребёнок, чтобы однажды совершить страшное преступление — убить во гневе горделивого и самолюбивого брата, слишком её раздразнившего, слишком похожего на свою мать.

Отвернулась тогда безутешная Иса от дочери, ушло последнее золото из кос Дха, чтобы обратиться холодным Серебром и Тьмой первозданной.

Но не трогало теперь Ночь равнодушие матери, и тогда обратилась Звёздная Дочь к своим родительницам за судом.

Не ожидала она их приговора — те, светом своим воскресив День-Абеш, в наказание Исе приказали жить детям её попеременно, дабы им никогда не пересекаться. И коли уж брат и сестра жаждали крови друг друга — должно было поить новорождённого кровью убитого вместо молока, дабы помнил он или она цену своей жизни.

Палачами назначили братьев Дио и Элио, две зари, Восход и Закат, младших из Звёздных Детей, созданных скорбью о бесславной гибели Абеша.

И лишь одно сумела вымолить Иса у родительниц — позволить ей хранить сына от зари до зари. Позволили ей это Звёзды, сами храня Ночь, дабы не было нарушено Великое Равновесие, что не позволяло печаль всего существа Первого поглотить Ианэ.

Эирен же не мог с прежним равнодушием глядеть на страдания супруги и его же тьмой, его сутью отравленной дочери, и забрал у Исы все её страдания, но вместе с ними ушли и остальные чувства.

С тех пор безразличны ей стали любые судьбы, глуха она была к мольбам, и лишь судьба её была — сопровождать Абеша от рождения до гибели, до самого Пробуждения Леды.

Так и повелось с тех пор — короткий век брата и сестры стал сутками, а кровь их, на заре пролитая, орошала небеса — косы спящей Леды. Потому рассветы и закаты были алы, ночь была темна, а день — светел.

Белоглазая и беловолосая, как