Простые истины - Модин Мун

Мысли покинули ее и остались одни ощущения. Мэг содрогалась под их напором.

Мэг стихла, но Лукас долго еще сжимал ее в объятиях. Лаская, он открывал перед ней целый мир нежности, до того ей неведомый. Как это странно — в тридцать, нет — в двадцать девять, поверить в существование подобного!

А может, и не странно. Иначе жизнь стала бы невыносимой.

Сквозь безмятежное спокойствие, в котором пребывала Мэг, пробился гнев, зародившийся глубоко внутри. Чего же еще она лишилась из-за чьей-то жадности?

Лукас положил ее голову себе на плечо; рука Мэг теперь покоилась на его груди, чувствуя ровное, спокойное биение сердца. Он утешал ее, говоря нежные слова.

Мэг почувствовала мягкое дыхание Лукаса. Он спал в ее объятиях, ее гладиатор, воитель, ее возлюбленный. Она надеялась, что ему тоже было хорошо этой ночью. Мэг знала, что он не захочет и слышать о ее любви к нему — такая ноша может оказаться ему не под силу. Но может быть, ей удалось сказать о своих чувствах и без слов.

Когда Мэг вновь проснулась, Лукас все еще крепко сжимал ее в объятиях, согревая своим теплом. Но когда она повернула голову, то заметила, как он смотрит на нее.

Она поднесла руку к его теперь неулыбчивым губам и провела по ним пальцем; совсем недавно эти губы доставили ей такое наслаждение, какого она в жизни не испытывала. Мэг почувствовала, как губы ее растягиваются в улыбке; она должна хотя бы поблагодарить его.

— Спасибо.

Взгляд его помрачнел, и все тело напряглось, став точно каменным от ее прикосновения.

— Не стоит, Мэг.

Не стоит? Не стоит что? Не стоит прикасаться к нему? Не стоит ожидать, что он коснется ее в ответ? Мэг готова была закричать; ее чувства были обострены до предела. Лукас никогда не был жесток с ней, не будет и сейчас. Собрав все свое мужество, Мэг, все так же улыбаясь, спросила:

— Не стоит что, Лукас?

— Не стоит довольствоваться меньшим, чем то, чего ты заслуживаешь. Не благодари меня за то, что я лишь воспользовался ситуацией.

— Я не поняла.

— Ты так добра, в тебе столько великодушия! Тебе нужен тот, кто мог бы поделиться тем же, а не пользоваться тобой.

Мэг нестерпимо захотелось сжать руку, спокойно лежащую на его груди, в кулак, но она удержалась.

— Мне показалось, — осторожно начала она, — что мы оба делились друг с другом.

— Я не подумал о твоей безопасности.

Мэг заморгала, не понимая. Он заботился о ее безопасности с того самого дня, когда они впервые встретились. И вдруг ей стал ясен истинный смысл его слов. Надо же! Она даже не подумала о том, чтобы предохраняться. Хотя, если бы и подумала, стала ли говорить об этом Лукасу?

— Я уже не маленькая, Лукас, — возразила она мягко, стараясь сгладить напряжение, чувствовавшееся в голосе Лукаса. — И не первый день живу на этом свете, так что знакома с последствиями любви без предохранения и способна позаботиться о себе сама. Но так и быть, если придется, пройду с тобой через все до самого конца. Скажи мне, ты часто меняешь партнерш? Ты чем-то болен?

— Ничего подобного, — возмутился Лукас.

— Я ничуть и не сомневалась. Что до меня, то я тоже нет.

— Послушай, Мэг, я знаю. Но неужели тебя не беспокоит, что ты можешь забеременеть?

Забеременеть? Ах, это.

— Нет.

— Убить меня мало. И как это я только не подумал!

— Подожди. — Мэг ухватила его за плечо, когда он хотел отодвинуться от нее. — Дай-ка я скажу тебе еще раз. Я уже взрослая, Лукас Ламберт, и полностью отвечаю за то, что делаю.

— Понятно. И опыта тебе, значит, тоже не занимать. Тогда признайся мне, Мэг, у тебя когда-нибудь были связи на стороне, вне брака?

Онемевшая, Мэг лишь таращила на него глаза. После этой ночи она поняла, что не занималась любовью вообще, даже с мужем.

— Я так и думал. Теперь представь себе, чем окажется для твоей жизни нежеланный ребенок.

Нежеланный? Как он может?! Да любой ребенок в ее чреве, а особенно его ребенок, был бы желанным.

— Чем окажется? Он сделает мою жизнь богаче, наполнит ее новым смыслом.

Лукас снова застонал и на этот раз вырвался от нее. Он сел на краю кровати; Мэг видела его напряженную спину. Она дотронулась до его плеча; Лукас вздрогнул.

— Мне казалось, между нами произошло нечто прекрасное, без чего жить нельзя. Что случилось, пока я спала? Почему вдруг все переменилось, Лукас?

— Ты, верно, не понимаешь.

— Не понимаю. — Она невольно повысила голос, но тут же спохватилась и сменила тон: — Нет, я правда не понимаю. Объясни, пожалуйста.

— Ты не должна довольствоваться меньшим, ты достойна самого лучшего, Мэг. Ты не должна просить о любви. Ты теперь Мэг Карлтон. Женщина богатая, красивая, умная. У тебя столько всего впереди. Ты ни в коем случае не должна связывать себя со мной из ложного чувства признательности, благодарности или…

— Постой-постой, — вскричала она и что было силы сжала рукой его плечо. — Я никогда не свяжу тебя, я думала, ты понимаешь это. Что же до ложного чувства… Лучше я сама разберусь со своими чувствами, прежде чем ты расскажешь мне о них. Хорошо?

Он повернулся к ней и бережно взял ее руку в свою. Нежно разжал каждый пальчик и принялся целовать. Скупая слезинка скатилась по его щеке, не замеченная прежде Мэг.

— Хорошо, — наконец, заговорил он. — Я должен тебе…

— Ты не должен мне…

— Тише, — прошептал он. — Не смотри так на меня. — Лукас привлек Мэг к себе и спрятал лицо у нее на плече. — Позволь мне посидеть вот так.

— Лукас, ты не должен даже…

— Должен, — он ласково гладил ее по голове. Другой рукой он провел по ее спине, утешая. Даже в таком состоянии, как сейчас, натянутый, словно катапульта, готовая выстрелить камнями, он способен быть нежным с ней. — Да, Мэг, должен.

Сказав так, Лукас тяжко вздохнул и замолчал. Молчание длилось долго, так долго, что Мэг решила: он погрузился в воспоминания слишком тягостные.

— Мой отец — Харрисон Ламберт, — вдруг заговорил он. — Да, — подтвердил Лукас, заметив ее реакцию. — Вижу, ты слышала о нем. Кабельное телевидение и строительные компании, поглощения корпораций и лошади — призеры скачек. Что ни год — он выводит в свет новую кинозвезду. Последнее, что я слышал, — он собирается купить одну крупную телевизионную компанию; уверен, и на этот раз у него получится. Его родословная восходит к отцам — основателям Содружества Вирджинии. — Лукас усмехнулся, но Мэг услышала в его голосе горечь. — А если копнуть еще глубже, то и к завоеваниям американского Запада. Но об этом он не любит вспоминать.

Как и о своей жене, которая страдала от жестоких приступов депрессии и все возраставшей алкогольной зависимости. И о сыне, не захотевшем пойти по его стопам. Но это еще ладно. Отец владел несколькими домиками в отдаленных уголках, куда он упрятывал жену, когда она становилась не подходящей компанией для него. Ведь у него имидж аристократа и главы корпорации, заработавшего состояние собственными руками. А еще у отца подрастал другой сын, более покладистый, которому он со временем думал передать бразды правления.