Сильнее смерти - Лора Бекитт

Да и что такое богатство, происхождение, чин! Судьба непредсказуема, военное счастье переменчиво, и даже могущественные даймё далеко не всегда могут жить согласно своим убеждениям.

Киото… Что ждет город, который вот-вот станет полем битвы? Интересно, отослал ли господин Нага-сава Кэйко обратно к родным после того, как она родила сына или дочь? Отправил ли с нею и ребенка? Акира подумал о том, что можно было бы заглянуть к купцу Хаяси и спросить его о девушке, но тут же решительно отверг эту мысль.

Когда они прибыли в столицу, там уже было полным-полно воинов – они сооружали укрепления прямо на улицах города. Жители Киото были напуганы и разбегались кто куда. Ходили слухи, что сёгун выступил против войны и раздоров, однако никто не собирался останавливаться – могучий дух грядущего кровопролития уже витал в воздухе утонченно изящной, привыкшей к мирной жизни столицы…

Самураи разделились на две армии, Западную и Восточную, количеством сто двадцать и сто шестьдесят тысяч воинов. Много месяцев длились ожесточенные сражения, войска были обескровлены, но не сдавались. Акира уцелел, и его ни разу серьезно не ранили. Иногда ему становилось неловко, словно он прятался за чьими-то спинами, хотя, вероятно, дело было в другом: воинскому искусству его обучал господин Нагасава, а он, как никто другой, знал в этом толк.

За это время Акира многое повидал: реки крови на улицах, изуродованные страшными ударамиг обезглавленные тела (головы самураи забирали с собой в качестве военных трофеев), разграбленные лавки, дворцы и храмы, ужас мирных жителей, одиноких плачущих детей… Процветали лишь «веселые кварталы», обитательницы которых всегда были рады принять в свои объятия доблестных и щедрых воинов. В угаре страшных безумных дней Акира пытался понять, зачем сражаются все эти люди. Одни, как Мацуо, хотели «отдать жизнь за князя», другие жаждали власти, чинов и наград, третьими владела алчность, четвертые оттачивали воинское искусство, пятые постигали философию смерти, шестые доказывали себе и другим, чего стоят на этом свете, а иные просто не мыслили жизни без войны.

Когда бесконечная, жестокая резня стала напоминать бессмыслицу, князь Аракава отозвал свое все еще многочисленное и боеспособное войско из столицы, дабы подготовиться ко второй части этой безумной войны: на очереди была борьба провинций, захват соседних земель и замков. Услышав об этом, Акира понял, что ему предстоит: ближайшим соседом князя Аракавы был господин Нагасава…

Нагасава стоял на одной из стен своего замка и оглядывал округу. Его мысли были мрачны, он невольно вспоминал старинное пятистишие:

Ведь стараться без дум

Жизнь прожить – значит думать об этом.

Как хотелось бы мне

В миг единый покончить разом

С размышленьем и неразмышленьем![19]

Впрочем, сейчас Нагасава смотрел на все, что его окружало, непривычным взглядом: он словно не замечал царящей вокруг красоты. Да, сейчас все дышало угрозой – и ощетинившиеся хвойными лесами склоны гор, и вздымавшиеся к небу вершины, и сами небеса, бездонные и холодные.

Вскоре к Нагасаве поднялся Ито (он оставался в замке все время, пока шли бои в Киото, и командовал гарнизоном) и почтительно остановился поодаль, ожидая, пока хозяин сам повернется к нему.

– Благодарю тебя, – медленно произнес Нагасава, по-прежнему глядя вдаль, – за службу.

Он не часто произносил слова благодарности – Ито низко поклонился.

– До сей поры нам ничто не угрожало, – тихо ответил он, и Нагасава понял, что хотел сказать его преданный вассал.

– Угроза существовала всегда, просто она давно не была столь явной, – заметил Нагасава и вдруг спросил: – Как думаешь, мы выстоим?

Ито снова удивился, но не подал виду.

– Думаю, да, господин. Ведь замок много раз выдерживал осаду.

Оба хорошо знали, как надежно он построен: сложные оборонительные сооружения, могучие укрепления, запутанные лабиринты, сложные ловушки, тупики, каменные стены с множеством башен. Запасы продовольствия и оружия…

– Все дело в людях, – сказал Нагасава. – К счастью, за время моего правления меня никто не предавал. – И хмуро прибавил: – Или почти никто.

– Наши люди слишком хорошо понимают, что защищают, потому они могут сражаться до бесконечности.

– Вот именно, до бесконечности! – Нагасава невесело усмехнулся. – Это же только начало. Едва мы прогоним Аракаву, как явятся другие. Я никогда не думал, что в нашу жизнь вторгнется такое зло!

Нагасава приказал Ито готовиться к обороне. Он знал, что в решительные мгновения жизни доверительные беседы укрепляют дух людей.

Вернувшись в главную комнату, он велел позвать Кэйко. Она пришла и поклонилась. Кажется. у нее была новая прическа – она не уставала изощряться в этом. Нагасава продолжал покупать ей безделушки и наряды: в денежном отношении для него это были сущие пустяки, а главное – такие поступки не требовали никаких душевных усилий.

Нагасава пристально, твердо и испытующе смотрел на нее, и она отвечала полным бесстрашия и интереса взглядом. Именно это всегда нравилось ему: ее любопытство и жизнерадостность, от которых веяло духом свободы. Теперь Нагасава приходил к ней каждую ночь и наслаждался той темной и диковатой силой, какую ему порой удавалось разбудить в ее теле. Нет, Кэйко решительно не была похожа ни на одну из тех женщин, каких он встречал в своей жизни! В том был ее основной недостаток и – особая прелесть.

Но сейчас Нагасаву волновали другие проблемы – он беспокоился о сыне. Коротко обрисовав ситуацию, он сказал:

– Прежде чем мы примем бой, я должен позаботиться о тебе и Кэйтаро. В Киото вам ехать нельзя: там все разрушено. Брат мой умер, но осталась родня по женской линии. Будет лучше, если вы с Кэйтаро отправитесь к ним.

– Почему вы хотите отослать нас, господин? Разве можно захватить замок? Я не хочу ехать к чужим людям – на мой взгляд, это намного опаснее, чем остаться здесь! – смело заявила Кэйко.

Нагасава украдкой вздохнул – его тоже посещали такие мысли. И ограничился тем, что сказал:

– На свете нет ничего невозможного. К сожалению, ничего…

В это самое время Акира вместе с другими воинами Аракавы пересекал границу Сэтцу. Молодому человеку казалось, что его пьянит этот воздух, воздух родных полей и лесов.

Накануне боя Кандзаки-сан обратился к своему приемному сыну с такими словами:

– Если я умру, ты примешь мою должность и будешь командовать моими самураями вместо меня.

Акира почтительно кивнул, в душе моля богов о том, чтобы Кандзаки-сан остался жив. Вести самураев в бой против тех, среди кого он вырос, безжалостно топтать родную землю, жечь дома своих сородичей – это было выше его сил.

Однажды утром, когда Мидори что-то делала во дворе усадьбы, одна из служанок сказала ей, что пришла женщина, которая хочет поговорить с госпожой.