Малахольный экстрасенс - Анатолий Дроздов

«Это его жена, — поняла Вика. — Надо же! Ну, и уродина! Как можно жить с такой?»

— Это пациентка, — сказал экстрасенс. — Я ее лечил.

— Не пи…ди! — взъярилась тетка. — Лечишь ты детей. А таких только раком ставить. Да я ей…

Тетка вытянула перед собой скрюченные пальцы и шагнула вперед.

— Убью! — рявкнул экстрасенс.

Тетку будто палкой огрели. Она опустила руки и отшатнулась к двери.

— Вон пошла! Чтобы духу твоего не было!

Тетка шмыгнула за дверь. Откуда-то из коридора донесся ее голос:

— Домой не приходи, Мурашко, не пущу! Живи тут со своей блядью!

Хлопнула входная дверь.

— Одевайтесь, Виктория Петровна! — сказал экстрасенс устало и вышел. Когда Вика, приведя себя в порядок, заглянула в соседнюю комнату, он сидел за столом и курил, пуская дым к потолку. Вика с удивлением рассмотрела в его пальцах сигару — длинную и толстую.

— Извините! — сказала она. — Неприятно, что так вышло.

— Ерунда! — махнул он рукой. — Когда-нибудь бы да случилось: не сегодня, так через месяц. Оно, может, и к лучшему. Проходите, присаживайтесь!

Вика вошла в комнату и устроилась на стуле напротив.

— Так бывает, если не дружишь с головой, — продолжил он. — Увидал на кассе в гастрономе симпатичную девочку, познакомился и женился. И где только мозги были? Скоро выяснилось, что чужие люди. У нее одни интересы, у меня другие, и они не пересекаются. Но теперь все, баста! — он сжал в кулак левую ладонь. — Вам, наверное, это сложно понять.

— Почему? — Вика пожала плечами. — Сама в разводе. Та же история, хотя несколько другая — муж изменял.

— Козел! — хмыкнул экстрасенс.

— Кто? — не поняла Вика.

— Муж ваш. Клинический идиот! Изменять такой женщине!

Вика смутилась, и вдруг коротко рассказала свою историю.

— Собрала вещи ушла, — закончила она.

— Вот и я так сделаю, — кивнул экстрасенс. — Завтра. Сегодня не получится — не впустят. Ничего, что я курю?

— Нет, — покрутила она головой. — Запах приятный.

— Кубинская, — он продемонстрировал сигару. — Стоит копейки. Буржуи большие деньги платят, а у нас еще недавно было — бери, не хочу. С табаком сейчас беда, курильщики мучаются, но мне удалось раздобыть. Сигары, чтоб вы знали, безопасны для здоровья в отличие от папирос и сигарет.

— В первый раз слышу, — удивилась Вика.

— Точно! — подтвердил он. — Один доктор медицинских наук проводил исследование. Я читал его книгу. У сигар щелочной дым, им невозможно затянуться, оттого никотин и смолы в организм не попадают. Остается вкус и аромат. Кстати, не хотите выпить? Составьте компанию.

— Составлю! — согласилась Вика. Она чувствовала себя неловко. Какими бы не были отношения экстрасенса с женой, она стала причиной их размолвки. Невольно, но все же.

Он положил сигару в пепельницу, встал и вышел. Обратно появился с бутылкой коньяка и двумя рюмками в руках. Поставил их на стол, вытащил из початой бутылки пробку и наполнил.

— Чувствуете аромат? — спросил, присаживаясь на свой стул. — Даже к носу подносить не нужно. А ведь не марочный — «Арарат», пять звездочек. И куда только исчезнет?..

Он вздохнул, взял свою рюмку и отпил. Вика последовала его примеру. Ароматная, обжигающая жидкость скользнула в пищевод и растеклась теплом в желудке.

— Вкусно?

— Да, — кивнула она. — Хотя слишком крепко для меня.

Он извлек из ящика стола коробку конфет и положил перед ней, предварительно сняв крышку.

— Зажуйте!

— А вы?

— Не люблю сладкое. Да и вкус коньяка испортит. Не стесняйтесь!

Вика взяла конфету и откусила. Вкусно! Он вновь отпил из рюмки, затем обмакнул кончик сигары в коньяк и сунул ее в рот. Пыхнул дымом.

— Хорошо! — сказал, откинувшись на спинку стула. — После рабочего дня выпить рюмку, закурить сигару и наслаждаться, зная, что у тебя все получилось, — кайф.

— Почему вы отказываете другим взрослым? — спросила Вика. Она слегка захмелела и перестала стесняться. — Утром возле меня стоял литовец…

— Безнадежно! — махнул он рукой. — Исцелению поддается то, что еще живо. У него почки мертвые. Думаете, не пробовал? Я ведь вижу, что внутри у человека. Кладу ладонь на больной орган, вернее, его проекцию, и всплывает картинка. Цветная. Если орган здоров, то он синий или голубой, если воспален или не в порядке, — красный и полыхает жаром. Чем больше поражен, тем жар сильнее. Я его ощущаю. Мертвый орган жаром не отдает, он черный. И еще. Чем старше человек, тем труднее его исцелить. Потому и работаю с детьми.

— Но вы бы могли…

— Нет! — покрутил он головой. — Если пройдет слух, что исцеляю взрослых, да еще, не дай Бог, с онкологией… Меня разорвут на мелкие кусочки. Думаете, литовец первый? Кто только не обращался, чего только не сулили! Новую «волгу», кучу денег, даже квартиру. Когда жареный петух клюнет, ничего не жалко.

— Кстати о деньгах, — сказала Вика. — Сколько я должна?

— Нисколько.

— Это неправильно, — нахмурилась Вика. — Другие платят.

— У них есть такая возможность, у вас — нет.

— Почему? — обиделась она.

— Сколько у вас с собой? — спросил он.

— Двести рублей.

— У меня минимальный тариф — пятьсот.

— Могу заплатить частями. Двести — сейчас, остальные — потом.

— Бросьте! — махнул рукой. — Не помню, сколько у меня на сберкнижке, но ваших денег даже не замечу. Не парьтесь!

«Почему я должна париться? — удивилась Вика. — Мы не в бане. О чем это он? Ладно…»

— Не люблю оставаться в долгу, — сказала, помедлив. — Вам, ведь, негде ночевать, так?

— Разве что здесь, — улыбнулся он. — На столе. Дивана, как видите, не завезли. В гостинице без паспорта не поселят, а он — в квартире. Есть друзья, но не хочется их напрягать. Поздно. О таком договариваются заранее.

— Ночуйте у меня, — предложила Вика. — Квартира однокомнатная, но места хватит.

— Вы это серьезно? — сощурился он.

— Разумеется. Я лишила вас ночлега, так что компенсирую. Заодно накормлю. Я много наготовила. Бутерброды — это вкусно, но горячую пищу не заменят. Как врач это говорю.

— Принято! — кивнул он. — Далеко живете?

— В Серебрянке.

— Я сейчас, — он встал и вышел. Вика услышала звук накручиваемого диска телефона. Затем — его голос: — Николаевич? Добрый вечер. От ужина не оторвал? Хорошо, что уже. Нужно подбросить в Серебрянку. Когда будешь? Жду. Приедет через пятнадцать минут, — сообщил, заглянув в комнату. — Допиваем коньяк и выходим на крыльцо.