Претенденты - Сергей Сизарев

– Две тысячи двадцатый.

– Ха, – дракон невесело ухмыльнулась. – Тебя ждёт куча открытий, причём не все из них приятные.

– Так какой строй сейчас в России?

– Президентский.

– И монархисты хотят вернуть царскую власть?

– Какой догадливый.

– Те, кто оплачивал моё обучение – монархисты?

– Не совсем. Твоё обучение оплачивала частная корпорация, которая заодно с ними, но только потому, что в будущем это сулит финансовую выгоду.

– Хочу услышать подробности, – сказал мальчик, подсаживаясь рядом.

– Попробую, – пообещала Ламия. – Идее возрождения монархии в России скоро стукнет два столетия, причём последние сто лет велась серьёзная работа.

– Да ладно, – не поверил мальчик. – И что – действующая власть не пыталась помешать?

– Эта работа велась в тайне, – ответила дракон. – Ты когда-нибудь слышал о хакерской группе «Бояре»?

– Нет.

– Они криптомонархисты. Старейшая из хакерских группировок. Членство передаётся по наследству.

– И чем же «Бояре» занимались последние сто лет?

– Проектом «Государь». Они похитили генетические данные всех жителей России и русских, живущих заграницей, затем установили тех, кто имеет дворянские корни, и в течение нескольких поколений прилагали все усилия, чтобы сохранить носителей благородной крови.

– Как сохранить?

– Не особо этичными способами, – поморщилась Ламия. – Они взламывали сервисы знакомств, чтобы свести нужных людей вместе. Если обладатели ценной крови сходились с простолюдинами, их семьи разваливали путём сфабрикованных свидетельств измены низкородного супруга. «Бояре» разрушили многие счастливые семьи, по их прихоти дети лишались родителей, а не подходившие друг другу люди сводились вместе. Любые их попытки самостоятельно устроить своё счастье пресекались – через ту же клевету. И всё же «Бояре» добились своего – они всегда имели актуальную базу людей благородного происхождения и вели селекцию кандидатов на царство. Благодаря им возникли люди, являющиеся потомками чуть ли не всех знатных родов царской России. Для их оценки был придуман «индекс родовитости», вычисляемый по генным маркерам. Этих людей всячески оберегали – на свой манер, конечно. Сами же «Бояре» стали потомственными подпольщиками, возведшими скрытность в абсолют. Паранойя стала их образом жизни.

В глазах мальчика блеснула догадка:

– Я продукт проекта «Государь»?

– Один из кандидатов на царство.

– Кто мои родители?

– Такие же продукты проекта, – покачала головой дракон. – Несчастные люди, не подходившие друг другу и виноватые лишь в том, что были носителями благородной крови. Они развелись после твоего рождения. Мать не хотела о тебе заботиться, так что тебя усыновил один из «Бояр» – Юрий Ремизов. Ты знаешь его как дядюшку Римуса.

– Вот как его звали… – произнёс Илья заворожено. – Что о нём известно?

– Только то, что он был сторонником шоковых методов воспитания будущего государя. В его представлении идеальный государь – тот, кто с рождения страдает и переносит тяготы, не зная о своём предназначении. Невзгоды закалят его, а мудрый наставник воспитает необходимые навыки лидера и стратега. Когда придёт срок, юноша вытащит меч из камня, доказав своё право на престол… Звучало красиво. Кое-кто купился. Моя сестра – в том числе.

– Старый козёл… Вот почему он меня мучил, – с обидой произнёс Илья, затем спросил: – Ты сказала, я один из кандидатов, но явно со скамьи запасных. Со мной что-то не так?

Ламия кивнула:

– Скажем, индекс твоей родовитости достаточно низкий. Он несоизмеримо выше, чем у всего населения России, но другие кандидаты тебя превосходят.

– Ясно, – угрюмо кивнул Илья.

– Есть ещё второй индекс, – предупредила Ламия. – По нему ты хорош.

– Второй индекс?

– Да, первый индекс называется Старшим родством. Видишь ли, монархисты не едины – у них есть два лагеря. Первый лагерь хочет видеть на престоле потомка княжеских родов. Они за восстановление исторической справедливости и монархии в её изначальном виде. За преемственность, в общем. Их я называю «Реставраторы». Но есть и те, кто участвуют не потому, что ностальгируют по величию царской России, а потому, что не хотят потерять то, что имеют.

– Не понимаю, – признался Илья.

– Так вышло, что институт президентства себя не оправдал. Всё время какая-то чехарда… За время, прошедшие с развала Советского Союза, в стране сложилась новая элита – чиновничья, олигархическая, силовая и криминальная. Всё смешалось. Поднялись новые кланы, фамилии и роды – влиятельные и богатые. Они видят, что президентство постоянно лихорадит. Уже три раза наступал кризис власти, когда многих рвачей раскулачили, а кого-то и на вилы подняли. И это ещё не дали добраться до власти коммунистам… Сейчас в правительстве совсем уж отбитые либералы-западники. Такое случалось и раньше, но в этот раз совсем беда. Страну стремительно космоинтегрируют. Национальную элиту жмут по всем фронтам. Она боится всё потерять, поэтому смена строя на монархию видится им спасением – если, конечно, государь будет блюсти их интересы. А для этого он должен происходить из новой знати. За это отвечает второй индекс. У тебя он высок. В твоём роду – Путины, Медведевы, Сечины, Якунины, Рогозины, Шойгу, Грефы, Чубайсы, Ковальчуки и Тимченко. Есть и наша кровь.

– Наша?

– Я принадлежу к очень влиятельному межпланетному клану. Влиятельному настолько, что они смогли оплатить создание дракона, который был бы с ними в прямом генетическом родстве, но при этом оставался драконом.

– Ты про себя?

– Ага, – подтвердила Ламия. – Наш клан не относится к российской правящей элите. Мы просто очень богаты. И участие в проекте «Государь» приняли потому, что у нас был ты – кандидат с высокими индексами родства. Мы вложили в тебя деньги.

– И когда узнали, что мне грозит опасность, кинулись защищать капиталовложение?

– Да.

– Кстати, как вы узнали?

– На том перегоне были системы безопасности. Они зафиксировали момент похищения. Я летела на семи «жэ», так что успела.

– Итак, я – капиталовложение, – грустно улыбнулся Илья.

– Я тоже, – пожала плечами Ламия.

– Ну да, свой дракон лишним не будет. Так почему до сих пор не перешли к монархии?

– Новая знать, в противоположность «Реставраторам», всегда считала монархию запасным вариантом, рассматривая проект «Государь» как подстраховку на будущее. Они до конца старались приспособить президентский строй под нужды кланов, и поэтому тормозили запуск проекта. И всё же, одиннадцать лет назад был достигнут компромисс – стартовала программа наблюдения за кандидатами. Были выбраны участники – от младенцев до мужчин среднего возраста – с высокими индексами родства. Все понимали, что время ещё не пришло. Государя надо или воспитать, или, в случае взрослых, подготовить по ряду вопросов. Новая знать не была готова к смене строя, но кое-как согласилась на такой «горячий резерв», если вдруг запахнет жареным.