Настоящее прошлое. И снова здравствуйте! - Роман Злотников

– Вот, Рома, – сказал дед, аккуратно ставя красный музыкальный инструмент с блестящей позолоченной отделкой, вкусно пахнущий кожей, на кухонный стол. – Дарю. Заслужил!

Я уставился на аккордеон. М-да… В прошлый раз также произошло нечто подобное. Дед подарил мне аккордеон, а потом нанял старшину-сверхсрочника из полкового оркестра для того, чтобы тот научил меня играть на нем. Подаренный аккордеон оказался для меня слишком велик, поэтому пришлось покупать мне еще один. Поменьше. И учиться уже на нем. И лишь через несколько лет я вырос настолько, что смог начать осваивать подаренный… Играть я научился. И ноты читать тоже. Старшина-сверхсрочник из оркестра записывал мне разные простенькие песенки вроде «Как под горкой под горой…», которые я должен был разучивать самостоятельно. Но всякие другие премудрости типа сольфеджо, теории и истории искусств, музыкальной литературы и всего такого прочего прошли мимо меня. Так что основательно с классикой я начал знакомиться только в середине нулевых, после путешествия в Австрию.

Знаете, когда едешь на туристическом автобусе по Венскому лесу под звуки вальса Штрауса под названием «Сказки Венского леса», включенного экскурсоводом, это как-то само собой создает просто непередаваемое созвучие музыки и души, после которого мгновенно появляется интерес к классической музыке… Так что отсутствие системного музыкального образования я решил считать очень большим недостатком, который, раз уже жизнь предоставила мне вторую попытку, собирался непременно устранить.

– У тебя будет индивидуальный учитель, – продолжил между тем дедуся. – Я договорюсь.

Я еще раз окинул взглядом аккордеон, а затем перевел взгляд на деда.

– М-м-м… дедусь, спасибо, но-о-о… не надо мне индивиального учителя. – Тут я специально сделал ошибку. Мне, конечно, уже шесть лет, но произносить с налета столь сложные слова – однозначно палиться. Нет, я мог – губные мышцы были уже достаточно развиты, чтобы я был способен озвучивать подобные слова, но пока лучше эти свои способности демонстрировать очень дозированно. Я и так, даже по открыто демонстрируемому набору навыков и умений, опережал своих одногодков на год-два – и большего не надо. Опасно!

– Почему? – удивилась бабуся.

– Просто… у нас один мальчик в бассейне в музыкальную школу ходит. И я тоже хочу. – Я добавил в голос просящие ноты. – Там ведь не только на гитаре учат играть… ну, то есть он ходит на гитару. Ну и я бы тоже хотел… Там еще про всяких композиторов рассказывают – где жили, когда, чего написали, а еще их произведения на патефоне ставят, чтобы слушали. Это ж интересно! А еще там их учат играть не только по одному, но и всех вместе. В ансамбле. – Я разулыбался, поскольку знал, что улыбка у меня очень обаятельная. Из-за ямочки на щеке. Мне об этом многие говорили. Ну, в смысле в прошлой жизни. А уж сейчас, в сочетании с симпатичной детской мордашкой… – А давай я также на гитару пойду? И мы тоже будем играть с тобой вместе. В ансамбле.

Дед, слегка нахмурившийся, когда я начал возражать, задумался. Он аккордеон освоил самоучкой, на слух, подбором. И потому умел играть на нем всего три-четыре песни. Одну я запомнил на всю жизнь. Она называлась по первой строчке: «Когда б имел златые горы…». Бабуся рассказывала, что именно этой песней дед ее и покорил. Это произошло в сорок первом, когда дедов батальон стоял на постое в той самой деревне на полпути к Москве, в которой до сих пор жили мои прадедушка и прабабушка. Дедуся к тому моменту уже получил младлея, а медаль у него была еще с финской. Вот такое убойное сочетание вкупе с музыкальным талантом и лихим взглядом синих, рязанских глаз поразило юную девятнадцатилетнюю учительницу, едва успевшую перед самой войной закончить педагогический техникум, в самое сердце…

– Значит, в музыкальную школу, говоришь? Знаешь, где она расположена?

– Нет, но я спрошу. В понедельник.

– В понедельник тебе в школу. Первое сентября же – забыл? – усмехнулся дедуся.

– Но это же только с утра. А после обеда я опять в бассейн.

– После соревнований отдохнуть лишний денек не хочешь? – нахмурилась бабуся.

– Так завтра и отдохну, разве нет? – удивился я.

– Ну так обычно у тебя два дня отдыха на выходных, а в этот раз всего один получается – воскресенье, – пояснила свою мысль бабуся. – А на соревнованиях ты сильно выложился. Я же видела, как ты после последнего заплыва из воды вылез. Тебя ж едва не качало.

– Да тоже мне… – Я фыркнул и махнул рукой. – Когда там уставать-то было? Два раза меньше чем по одной минуте сплавал. А тренировка-то полтора часа идет! На ней часто и куда больше уматываешься.

– Ладно, раз не устал – иди погуляй, – добродушно усмехнулся дедуся.

– Ага! – Я спрыгнул с табуретки и, заскочив в комнату, чтобы прихватить парочку шариков от пинг-понга, выбежал во двор. Я их теперь постоянно в руках таскаю. И давлю. Они у меня типа эспандера. Ну, чтобы пальцы качать, да и кисть в целом. Тут главное правильно давить – равномерно по всей поверхности. Если пальцем в одну точку – то очень легко сломать. А они сейчас – большой дефицит. Ну, как и многое другое…

Во дворе было довольно людно. Я с тоской оглядел толпу малышни, ковырявшейся в песочнице и оккупировавшей качели, и побрел в сторону горки. Нет, не пластиковой с «безопасными» фиксаторами и головками болтов, закрытыми пластиковыми крышечками, а обычной – здоровенной и деревянной, сделанной из досок. Если рухнуть с верхней площадки – так и шею свернуть можно. Даже взрослому. У нее ж высота за четыре метра! А рухнуть можно было запросто. Потому что на перилах, ограждающих эту самую верхнюю площадку, сейчас расселось человек шесть пацанов возрастом восьми-девяти лет.

– О-о, Ромыч, давай к нам! – заорал Зема, мой дворовый приятель. Я махнул рукой в ответ и, прибавив хода, двинулся в сторону горки. Мимо моего так на этот раз и не случившегося друга, который сейчас как раз самозабвенно раскачивался на качелях, не обращая на меня никакого внимания. Увы, подружиться с Колькой, как это было в прошлой жизни, у меня не получилось. Дело в том, что я почти сразу же вышел на, так сказать, более старший уровень общения. То есть меня довольно быстро приняли в свой круг мальчишки на пару, а то и тройку лет постарше. Да и мне с ними было общаться заметно интереснее, чем с ровесниками. С натяжкой, конечно, потому что они все равно оставались для меня детьми, но… общие темы были. Многие из них, как и я, уже занимались в секциях, а поскольку все поголовно уже были школьниками, то с ними можно было пообсуждать и трудности освоения арифметики и письма. Так что темы у нас имелись. В отличие от малолеток, к каковым и относился Колька…

– Ну че, как? – поинтересовался Зема, солидно пожимая мне руку.

– Да нормально. – Я пожал плечами. – Второе место.

– А че не первое? – тут же влез Козя, мелкий парень из соседнего двора старше меня на год, но при этом почти на голову ниже.

– Ну, так получилось. – Я пожал плечами, а потом насмешливо покосился на него. – Но ты можешь попробовать сделать лучше. У нас в бассейне через две недели новые соревнования. Приходи. Станешь первым – сам тебе поаплодирую.