Время больших побед - Борис Царегородцев

– Товарищ Лазарев, что вы тут за агитацию развели, жалеете каких-то фашистов. Условия им комфортные. Да их всех загнать в рудники, пусть кирками хлеб зарабатывают.

– На самом деле ни один из этих кораблей, находящихся здесь, не выстрелил по территории нашей страны или по кораблю. Они больше с англичанами воевали, чем с нами. Между прочим, после войны англичане снова начнут весь мир агитировать за войну с нами, а немцы, как я говорил, могут быть хорошими союзниками.

– Хорошо, пусть всех тяжелораненых перегружают на один миноносец и уё…т, а второй остается здесь.

– Леня, передай наши условия, и, если согласны, пусть поднимают белые флаги. Но предупреди, все стрелковое оружие за борт, если с кораблей выстрелит хоть пистолет в сторону наших кораблей, мы отправим их на дно.

Пономарёв, свяжись с Щедриным, пусть всплывает напротив крейсера и направит свой нос в борт. Немцы стрелять не смогут, артиллерия крейсера при таком крене действовать не может. Егорову взять на прицел линкор. Передайте Колчину, как только немцы выкинут белые флаги, пусть подходят. И еще. Миноносец, что отойдет отсюда, не трогать.

Остатки немецкой эскадры стали спускать свои военно-морские флаги и поднимать белые, подтверждая свою капитуляцию.

Перегрузив всех тяжелораненых на один корабль и забрав большинство других раненых, миноносец на грани безопасности кораблевождения, медленно стал уходить в сторону побережья Норвегии.

Я отправил радиограмму в штаб флота: «Остатки немецкой эскадры – линкор, крейсер, два эсминца и миноносец – спустили флаги, но ни один из кораблей двигаться не может, нужны мощные буксиры для линкора и крейсера и авиационная защита от авиации противника, поскольку он не оставит попыток уничтожить свои корабли».

Но я поспешил с докладом. Как потом выяснилось, крейсер мог передвигаться – дизеля были в рабочем состоянии. После того как немцы подняли белые флаги, наши эсминцы по одному со всей предосторожностью подходили к немецким кораблям и брали их на прицел орудий и торпедных аппаратов. Тут же покачивались на волнах две всплывшие подлодки – С-56 и С-102. Мы, как и С-101, выставили свои перископы, как бы говоря: вы не балуйте, если что, то торпеду в борт получите. Колчин на своих эсминцах организовал призовые команды для захвата немецких кораблей, правда малочисленные. Для той же цели С-56 и С-102 выделили по шесть-семь человек из своих экипажей. Вначале абордажная команда высадилась на борт «Нюрнберга» и попросила команду перебраться на свои же поврежденные эсминцы. Для безопасности на всех эсминцах с главного калибра сняли замки. В ходе переселения командир призовой команды узнал и доложил нам, что дизеля на крейсере в рабочем состоянии и что он сам может передвигаться.

Командир крейсера – большой хитрец! Ждал удобного случая, чтобы слинять, притворяясь беспомощным. Приказ вышестоящего начальства о сдаче кораблей нарушил все его планы. Оказывается, они и крен держали искусственно, создавая иллюзию полной беспомощности. По просьбе призовой команды и по приказу командира крейсера на корабле оставили тех, кто нужен для поддержания крейсера на ходу: дизелистов, механиков, аварийную команду, рулевых. Крейсер мы решили использовать как буксир для своих собратьев по несчастью. С линкором проблем больше, экипаж почти две тысячи человек, куда их всех девать. Рассовали по всем эсминцам, как по нашим, так и немецким, но они и так забиты под завязку, да и держатся на воде кое-как. Но тут командир линкора поручился за свою команду. Он просто сказал, что большинство оставшихся матросов можно запереть во вспомогательных помещениях. Там они не могут что-либо вывести из строя, что повлияет на безопасность нашего перехода.

А пока нет буксиров, мы своими силами, которые были под рукой, пытались буксировать корабли. Крейсер взял на буксир эсминец и миноносец, «Громкий» потащил второй эсминец. «Баку» впрягся в линкор, но сорок тысяч тонн для лидера оказалось слишком тяжелым, хотя он и напрягал свои шестьдесят шесть тысяч лошадиных сил. Буксирные концы рвались, как нитки, пришлось взять буксировочные концы с линкора и завести их. Очень медленно, со скоростью примерно два-три узла, караван двинулся к родным берегам. До Архангельска примерно тысяча двести километров. Навстречу вышли спасательные суда и буксиры. Но встреча состоится еще не скоро, более того, сюда спешил почти весь Северный флот.

Через два часа германское командование узнало о масштабах катастрофы. Германия лишилась флота. Во всех штабах поднялась паника. Как такое могло случиться за какие-то сутки! Сталинград на северном фронте! Генерал Дитль, узнав об уничтожении эскадры, понял, что без флота фронт не удержать, и приказал начать эвакуацию войск с полуострова Варангер на другой берег Тана-фьорда и материк за реку Тана. И держать оборону, пока русские не форсировали реку. Для этого необходимо перебросить около пятидесяти тысяч человек, это вместе с прибывшим пополнением. На большое расстояние было опасно отправлять транспорты, опасаясь подводных лодок противника. А тут всего несколько часов ходу по фьорду. Только что прибывшее пополнение грузилось обратно на корабли. Им не хотелось снова садиться на транспорты и быть потопленными русской авиацией или русскими и английскими подводными лодками. Они только что прошли через этот кошмар, когда десятки подводных лодок попытались торпедировать именно тот транспорт, на котором ты находился, и сотни русских бомбардировщиков норовили именно на тебя сбросить бомбу. Но пришел приказ от истеричного ефрейтора – ни в коем случае не сдавать позицию.

Мы уже два часа медленно двигаемся за конвоем на перископной глубине, наблюдая за водной и воздушной обстановкой и слушая эфир. «Баку», надрываясь, тянет линкор. Следом крейсер, у которого на буксире два немецких корабля, забитые экипажами с линкора и крейсера. «Громкий» шел параллельным курсом, таща за собой эсминец. За ним шла С-56, готовая в любой момент взять на прицел своих торпедных аппаратов любой из трех немецких эсминцев, если понадобится. С другого траверза шли «Разумный» с С-101 и С-102, следя на всякий случай за линкором и крейсером. На каждом корабле находилось примерно по сорок человек из призовой команды, на крейсере – полторы сотни немцев, а на линкоре не менее шести сотен. Хотя их и заперли внизу, выставив охрану, но их надо остерегаться. Позади «Гремящий» в роли арьергарда. Сверху нас прикрывала авиация.

Вдруг на наших экранах появились отметки не менее тридцати самолетов. Что смогли мы за эти два часа? Всего лишь пройти каких-то пять миль. Такими темпами нам потребуется около десяти суток, чтобы дойти до Архангельска. До Кольского залива – не менее двух суток.

– Предупредить всех, через двадцать пять минут появится авиация противника, – приказал я. – Подлодкам приготовиться к погружению.

Над нами осталась всего пара истребителей, а шестерка ушла навстречу немецкой воздушной армаде. Но что они против тридцати самолетов.

Эсминцы приготовились к отражению воздушной атаки, даже на крейсере и линкоре приготовили по нескольку автоматов к отражению налета. Из тридцати самолетов к кораблям прорвались около двадцати, остававшаяся пара истребителей пошла в лобовую на впереди идущую девятку. Потеряв ведущего и еще одного поврежденным, ведущая девятка рассыпалась, но вторую атаку нашим истребителям провести не удалось. Им пришлось отбиваться от четырех мессеров, набросившихся на дерзких летчиков. Оставшаяся чертова дюжина бомбардировщиков накинулась на корабли. Линкор на буксире у лидера совсем не мог маневрировать, весь основной удар был нацелен на него. На что надеялся капитан первого ранга Колчин? Разве что линкор сможет выдержать несколько попаданий авиабомб и чтобы в его лидер не попала бомба, а то дрейфующие корабли немцы разнесут в два счета. Лидер – не линкор, бронированной палубы не имеет, и одна бомба в сотню кило может остановить корабль. Колчин уже хотел отдать приказ обрубить концы, ибо на привязи особо не поманеврируешь. Две бомбы попало в линкор, одна взорвалась рядом с лидером, пробив борт осколками в нескольких местах. Линкор запылал, наши моряки вместе с немцами тушили пожар и отбивались от авиации. Положение создавалось критическое, еще немного, и «пипец», хотя совместными усилиями всей зенитной артиллерии было сбито два самолета, остальных это не остановило. Слава богу, помощь подоспела вовремя. На стервятников, невзирая на зенитный огонь, набросились подоспевшие истребители. Немцы, потеряв еще пару бомбардировщиков и несколько подбитыми, побросали оставшиеся бомбы в море, стали уходить в сторону Норвегии. Один из наших «ястребков» также дымил мотором. Набрав высоту, летчик покинул свой израненный самолет над конвоем. Его подобрала всплывшая подлодка Щедрина.