Время больших побед - Борис Царегородцев

– Похоже, «Шарнхорсту» досталось хорошо, – высказался я, глядя в перископ.

Виноградов глянул в перископ на горящий линкор.

– Жаль, если мы его не дотянем, – изрек он. – Надо туда еще людей высадить, чтобы потушить пожары. Почему Колчин медлит?

– Товарищ адмирал, если Колчин сейчас в дрейф ляжет, потом ему, чтобы сдвинуть этот линкор с места, много усилий понадобится. Начнут опять рваться буксиры, чтобы их завести, нужно время, его у нас в обрез. Будем надеяться, наши там с пожаром сами справятся. Лишь бы новых повреждений в последующих налетах не получил.

Наш караван медленно двигался к намеченной цели. Немцы не оставляли нас в покое, ежечасно налетая. Будь неладна эта близость норвежских аэродромов. Но над нами постоянно висела наша авиация. Вместе с истребителями нас прикрывали и тушки, выполняя ту же роль. Обе стороны понимали, как важны эти корабли и той и другой стороне. Одной – вторично избежать позора. А другой – больней ударить по самолюбию Германии, а особенно Англии.

На четвертый час буксировки немцы выполнили комбинированный налет, в котором участвовали авиация и торпедные катера. Это было похоже на атаку японских камикадзе, немцы просто шли напролом, не считаясь ни с чем, волна за волной. Тут были собраны все разномастные самолеты, от летающих лодок до «Кондоров». Те и другие огненными кометами падали в море, белые купола повисли над водой. Подлодкам пришлось всплывать и участвовать в спасении их экипажей. Пять торпедных катеров предприняли попытку атаковать корабли. Они шли в атаку, невзирая на заградительный огонь; после того как один из них попал под огонь спикировавшего истребителя и остановился, дымя, а другой получил прямое попадание 130-миллиметрового снаряда и, после детонации торпед, просто испарился с морской поверхности, прыти у остальных поубавилось. Инстинкт самосохранения оказался выше, чем приказ погибнуть во имя фюрера. На кораблях уже заканчивался боезапас, приходилось экономить, стрелять только в атакующий самолет. У «Громкого» оборвался буксир, возможно, осколком перебило или от резкого рывка, немецкий эсминец беспомощно закачался на волнах. К нему тут же устремился пикировщик, до этого с эсминца стреляла только кормовая счетверенная установка LC/38 «Фирлинг», и два 20-миллиметровых С/30 установлены у носовой надстройки. А тут вдруг ударили еще два 20-миллиметровых автомата и спаренная 37-миллиметровая установка СL/30 от второй дымовой трубы. До этого стрелять было некому, наши из призовой команды находились в районе ходовой рубки и на кормовом мостике, там, где «Фирлинг». Видя, как соотечественники собираются отправить их на дно вместе с эсминцем, пленные немцы сами открыли огонь. Они предпочли отразить этот налет, чем быть потопленными. Немецкий самолет нарвался на очередь и, не выходя из пике, врезался в воду в тридцати – сорока метрах от борта дрейфующего эсминца. Еще одна бомба поразила линкор, на нем снова начался пожар. Там уже погибло четверо из призовой команды, трое было ранено. Одна бомба попала в миноносец перед ходовым мостиком, пробив корабль насквозь. Но то ли взрыватель был бракованный, то ли вместо взрывчатки был песок, никто этого не узнает, просто бомба не взорвалась. Но дел натворила много, пять человек было убито, с десяток покалечено. Образовалась пробоина, через которую начало заливать отсек. Чтобы корабль не затонул, немцы сами без понукания боролись с течью. Одна из торпед, сброшенная с торпедоносца, попала в эсминец, шедший на буксире за крейсером. Этого попадания поврежденный эсминец не выдержал и начал стремительно тонуть. Пришлось обрубать буксирные концы, как со стороны крейсера, так и миноносца. Вместе с эсминцем погибло много немцев, спасти удалось не более трехсот человек.

Это была последняя и самая кровавая жертва этого налета. Небо очистилось от немецких самолетов, подводные лодки подбирали летчиков обеих сторон. Конвой двигался дальше, «Баку», как и раньше, вел на буксире линкор, крейсер собрал новую связку из эсминца и миноносца, «Громкий» шел самостоятельно. Теперь наш конвой можно было смело называть караваном инвалидов: все корабли, без исключения, получили повреждения. Прямых попаданий наши эсминцы избежали, но от близких разрывов у «Баку» открылась течь в одном из котельных отделений. «Громкий» стал терять ход, в одном из котлов потекли трубки, в носовой части из-за близкого разрыва бомбы разошелся шов, вода стала заливать якорный ящик и ледник. У всех эсминцев борта посекло осколками, были убитые и раненые. Наши моряки выстояли, хотя и потеряли один из призов.

После таких потерь немцы в течение трех часов нас не беспокоили. Это время им понадобилось на ремонт поврежденных машин, укомплектование новых экипажей. Не все горели желанием лететь на смерть, почему они должны гибнуть, раз флотские просрали свои корабли, вот пусть и флот и разбирается с этими предателями.

Опасность пришла с другой стороны. Как только стихли взрывы бомб, операторы на ГАКе обнаружили шумы подводных лодок.

– Тащ капитан первого ранга, обнаружены шумы подводных лодок, две семерки и одна предположительно англичанка, почерк такой же, что и у той, что была замечена вчера вечером.

– Что они, идут вместе?

– Никак нет. Расстояние между немками и англичанкой миль двадцать, но они идут с запада строго по корме, расстояние до головной шестьдесят миль.

– Если они будут идти на максимально возможной скорости, через пять часов они нас догонят, – высказал свое мнение мой старпом. – Правда, к этому времени у нас будет пополнение. Часа через два-два с половиной подойдет третий дивизион эсминцев в полном составе, а там и остальные подтянутся.

– Так-то оно так, Петрович, но мы попробуем их притормозить. Пономарёв, свяжись со штабом, передай координаты и курс подводных лодок противника, надо, чтобы наши летчики загнали немцев под воду и не давали высовываться.

Когда немцы вновь предприняли авианалет, их, кроме авиации, встретили зенитные орудия, не только с семи наших эсминцев, но и с немецких кораблей. Туда были высажены дополнительные группы матросов с подошедших эсминцев, и они, совместно с немецкими моряками, организовали отражение налета авиации. Кроме того, немцы уже не предпринимали таких безрассудных атак, как в предыдущий налет. Торпедоносцы сбрасывали торпеды с предельной дистанции, на какую только смогли приблизиться. Ближе их не подпускали истребители и заградительный огонь, одна из торпед прошла между «Баку» и «Шарнхорстом». Будь у лидера скорость на пол-оборота винта больше, он подтащил бы линкор под эту самую торпеду. Сейчас стало легче, все же на трех вновь прибывших эсминцах более полный боезапас. На эсминцах у Колчина его осталось максимум на отражение одного налета, а потом можно встречать самолеты хоть с рогатками, вся надежда на подходящие корабли, которые должны доставить зенитный боезапас.

За семь часов мы продвинулись на восток не более чем на двадцать миль, на «Баку» ощущалась нехватка топлива, его оставалось еще на сутки напряженной работы, потом придется отдавать буксир и уходить на базу, на дозаправку. К нам на помощь из Архангельска спешил ледокол «Ленин» под охраной двух сторожевых кораблей. Он должен взять на буксир линкор, вместо «Баку», потому что других кораблей, кто бы мог выполнять функцию буксира, поблизости просто не было. Но эта встреча произойдет только через двое суток. Мы медленно продвигались на восток, нам и погода благоволила, волнение на море не превышало трех-четырех баллов. Но и такого волнения буксир иногда не выдерживал, рвался, а завести новый очень тяжело. Мы под водой этого не испытывали, нам было комфортно в подводной лодке. Практически не подвергались опасности, на нас не сбрасывали бомбы и торпеды, мы не гибли и не получали ранения от осколков бомб, при обстреле с самолетов от пуль и снарядов. Мы не боролись с пожарами и не лезли в холодную воду, чтобы заделать пробоину в отсеке. Ничего этого с нами не происходило. Наблюдать за этим было очень больно, ибо мы не могли помочь тем, кто сейчас находился над нами. Мы могли лишь оперативно предупредить об опасности, если такая появится, в радиусе ста миль от кораблей. И вот такая опасность нас догоняла, это были подводные лодки противника, но вот что тут забыла англичанка, верно, хочет посмотреть, что же на самом деле происходит в этом районе с немецкой эскадрой. Большая вероятность, что они не пропустили вчерашний выход эскадры с базы. Или активисты норвежского Сопротивления им доложили о том, что немецкую эскадру постигла катастрофа. Полной картины они пока не знали.