Сезон охоты на ментов - Сергей Зверев

Геннадий всегда считал его подонком. Почему у богатых людей дети, презрев трудности, с которыми их родители достигли положения, считали всех, без исключения, даже людей, находящихся выше их по рангу и социальной лестнице, отстоем и быдлом?

«Для Пашки я тоже быдло и отстой», – подумал Геннадий, входя в кабинет Одоевой.

Молодой субъект, увидев Геннадия, помрачнел (Одоева, естественно, предупредила подонка, что Егоров вправе давать ему задания), кивнул и продолжил яростно бить по клавишам клавиатуры компьютера. Из колонок неслись яростные шумы взрывов и стрельбы.

Геннадий зашел за спину Пашкину.

– Играешь?

– Угу.

– Какая миссия?

– Семьдесят шестая.

– И кто они?

– В смысле? – не понял Пашкин, даже удосужился обернуться к Геннадию.

– Кто твои противники?

– Монстры и, видишь, такие гадкие зомбяки, во… Ха-ха! Видел, как он разлетелся в ошметки?

– Пашкин, я пришел по твою душу, – не разделил радости победы Геннадий. – Пока Елизавета отсутствует, я буду курировать твою работу.

– С какой стати?! – возмутился Пашкин.

– Елизавета тебя предупредила! – Тут уже возмутился Геннадий. – Она знает, что ты лентяй. Я за тобой присмотрю, и все будет в норме.

– Тебе-то что? Своих дел мало, что ли?

Это уже был «перебор» со стороны Пашкина. Наглый молокосос, самоуверенный, рассчитывающий на силу своих родителей.

– Сбавь обороты! Сейчас идет аттестация, и можно устроить тебе… – строго проговорил Геннадий.

Пашкин, глядя через плечо на Геннадия и одновременно «стреляя» в компьютерных монстров, рассмеялся:

– Это ты бойся! Вас всех могут уволить, а меня оставят. Понял?! Я сам вас буду аттестовывать! Что? Каждый сверчок знай свой шесток! Знакомая пословица?

Геннадий, устало подумав: «Как вот вместе с такими «коллегами» бороться с преступностью, если они сами – настоящие преступники», погладил отвернувшегося к монитору Пашкина по плечу и вдруг сжал так сильно, что тот, забыв о компьютерном бое, выгнулся в кресле.

– Встать, когда говорите со старшим по званию! – неожиданно крикнул он.

– Чего?! – сдернув с плеча руку Геннадия, с остервенением вскочил Пашкин.

– Одоева что приказала сделать? – уже спокойным голосом спросил Геннадий. И снова сжал плечо Пашкина, да так, что тот начал приседать от боли.

– Телеграммы отправить! – ответил тот, позабыв о спеси. – Получить фотографии с негативов, оформить видеозапись следственного эксперимента, напечатать шесть отчетов о беседах со свидетелями…

– Выполнять! – И Геннадий выпустил плечо Пашкина из своей страшной «клешни».

Тот, непроизвольно потерев пульсирующее болью плечо, резким ударом пальца отключил компьютер, презрев всякие «ждите», «сохранение информации» и тому подобное.

Компьютер затих, а монитор погас. Геннадий с ехидцей улыбнулся Пашкину, но ничего не сказал. В течение нескольких секунд они молча смотрели друг на друга, затем Пашкин, оправив фирменный китель и приходя в себя, официальным тоном заявил:

– Попрошу освободить кабинет!

– С чего этого? – удивился Геннадий, думая, что помощник Одоевой вздумал «бунтовать», отказываясь исполнять приказы своего босса, которые, по ее же «просьбе», контролировал Геннадий. Но новой «стычки» не получилось.

– Я ухожу выполнять распоряжения шефа, посторонним лицам в пустом кабинете пребывать запрещено, – объяснил Пашкин.

«Все-таки уколол, щенок, – посторонним лицам! Ну-ну», – усмехнулся про себя Геннадий.

– Выходим вместе. Я еще подойду минут через пять, проверю…

– Слушайте, вам какое дело?

– Твой босс велела проследить за тобой. Выполняй свою работу!

– А вы – свою!

– Я свою работу выполняю на все сто! А ты? – Геннадий кивнул на выключенный компьютер.

Окончательно взбесившийся Пашкин демонстративно взял с подоконника ключ от кабинета и подошел к двери. Геннадий последовал за ним, а столкнувшись с Пашкиным в дверях, посмотрел на него в упор и сурово произнес:

– Не ссорься со мной!

– Кто с вами ссорится? Я? Нет! – срываясь на писклявые нотки, ответил тот.

– Вот так-то!

Удовлетворенный «воспитательной проработкой» Пашкина, Геннадий завернул к автомату с газированной водой, установленному начальством на втором этаже управления.

Он не пожалел «десятика» – стеклянный стакан наполнился чистой газированной водой, а после туда резко вспрыснулся грушевый сироп. Вода была холодная, обжигала небо, била пузырьками газа в нос. Все как в детстве. Только тогда газировка с сиропом стоила три копейки, а без сиропа копейку. А так, все то же самое…

– Егоров! – раздался за его спиной суровый голос Ассарова.

Геннадий, опорожнив стакан, обернулся. Ассаров смотрел на него так, словно Геннадий в чем-то очень сильно провинился перед ним.

И сразу стало понятно – вчерашнее отсутствие на рабочем месте и возможная информация о его «переговорах» с отделочниками… Тогда что, Каузина сдала? Нет, Одоева говорила, что и так все ясно, все написано на его физиономии – помимо следов побоев, оставленных боевиками Пантелея, он просто излучал энергию вчерашних алкогольных подвигов.

– Что с делом Нуретовой? – помолчав немного, спросил Ассаров.

– Идет.

– Ты где вчера был?

– Семейные обстоятельства.

– Вижу твои обстоятельства.

– Ремонт идет в квартире. Вы же сами помогли мне ипотеку оформить… Вот… Общался с отделочниками.

– Геннадий, ты знаешь, что я тебе доверяю на сто процентов… – устало вздохнул Ассаров. – Давай, ремонт и другие личные дела – это отдельно… Чтобы не мешало работе. Всегда ведь так было!

– Так и будет, – заверил начальника Геннадий.

– В честь чего вчера «сорвался»? – вдруг спросил Ассаров.

– Со всяким может быть. Больше не повторится, – скупо проговорил Геннадий.

Ассаров, видя нежелание Геннадия общаться, обиженно кашлянул:

– Повториться может всякое. Но не забывай о работе! Первое твое дело (другие можешь отодвинуть на задний план) – дело Нуретовой. Читал газету? В статье прямо говорится: насильник и убийца – человек, известный многим в нашем городе. Прямая наводка тебе… Что так побледнел? Выпей еще газировки, может, она быстрее выведет алкоголь из твоего организма. Такое поведение недопустимо. Ты словно с цепи сорвался. – Чувствуя себя неловко из-за вынужденной «проработки» самого умелого следователя управления, он ворчливо закончил: – Общественность через газету давит на власть. Власть давит на меня. А я буду давить на тебя! Надо расследовать дело Нуретовой быстро и качественно! Доходчиво объясняю ситуацию?