По ту сторону льда - Татьяна Минаева

Марина закрыла глаза, сглотнула и погладила Ваню по животу. Он накрыл ее руку своей.

- Во сколько у тебя самолет? – спросила она, и голос ее прозвучал, будто шелест листьев в осеннем парке.

- В начале первого.

- Я тебя провожу.

- Не надо. Я тебя домой отвезу, а потом поеду. Зачем тебе в аэропорту болтаться?

- Просто хочу проводить тебя.

- Не надо, Марин. - Он погладил ее по голове. – Мне спокойней будет, если я буду знать, что ты дома.

- Смешной ты. – Она улыбнулась. – Как будто я никогда не бывала в аэропортах. Вань… Ты меня ни с кем не путаешь?

- Тебя спутаешь, - усмехнулся он, и грудная клетка его слегка вздрогнула. Марина подтянулась повыше, поцеловала его в подбородок.

- Ну вот.

- Сделай хоть раз, как я прошу, Казакова.

Она вздохнула и, сложив руки у него на груди, положила на них голову. Ваня погладил ее по спине, привычно очертил лопатки, провел по ягодицам и остановил руку на пояснице.

- Ты долго в Питере хочешь пробыть?

- Не знаю… - ответила она, не поднимая головы. – Пока ты не вернешься, наверное. Тренироваться все равно пока нельзя. Может, в бассейн похожу – врачи рекомендовали поплавать, чтобы ногу быстрее восстановить.

- Лучше на море.

- Что на море?

- На море поплавай.

- Ага, пойду в Балтийское нырну, - усмехнулась Марина с легкой издевкой.

- Я серьезно.

- Ва-а-ань…

- Пойдем часов в девять в агентство и путевку тебе возьмем. Или сама вечером сходи. Может, есть какая-нибудь горящая, чтобы вылет завтра-послезавтра.

- Это не горящая, а пылающая. - Марина снова приподнялась и посмотрела Воронову в лицо. – Ты это что, серьезно, что ли?!

- Вполне, - отозвался он, глядя ей в глаза. На Кипр или Мальдивы. Считай, это будет моим тебе подарком в честь окончания сезона.

- Ты сумасшедший, Воронов, - прошептала она, глядя ему в глаза.

Вместо ответа он притянул ее к себе и поцеловал.

Утром Марина чувствовала себя так, будто ее всю ночь пытали, да в добавок еще и не дали после этого отдохнуть. В общем, примерно так все и было.

Она чистила зубы, когда в ванную вошел Воронов. Он остановился позади нее, уперся обеими руками в раковину, заключая Марину в своеобразный капкан, и посмотрел в зеркало поверх ее головы. Они видели свое отражение и понимали, что есть в этом что-то интимное, глубоко-личное, то, что сложно объяснить словами. И брюнетка, смотрящая на нее из зеркала, брюнетка, позади которой стоял он – высокий, сильный, надежный, казалась Марине совершенно другой. Не той замученной бледной девочкой, которой она была позавчера и вчера. Он делал ее другой.

Выйдя из лифта, они направились к стойке ресепшена. Становиться объектом внимания Марине не хотелось – она, как и накануне, предпочла бы подождать Ваню возле дивана. Но высвобождать свою руку из его желания у нее тоже не было. Администратор за стойкой еще не сменилась. Она сразу же узнала симпатичного гостя, поинтересовалась, все ли в порядке, понравился ли им номер. Ваня улыбнулся, сжал Маринину руку, и Казакова кинула на него быстрый, но весьма красноречивый взгляд. Ее растянутый свитер выглядывал из-под короткой куртки, вытертые домашние джинсы тоже смотрелись весьма странно. Из-за спадающего на лицо меха разглядеть ее администратор не могла, и Марину это устраивало. Пока Воронов расспрашивал работницу гостиницы, где они могут выпить кофе, за стойку пришла еще одна девушка. Она, стараясь не выдавать интереса, посмотрела на посетителей, смутилась, поймав улыбку Воронова, бросила взгляд на Марину и занялась своими делами.

Выпив по чашке кофе в кафе возле гостиницы, они вызвали такси и поехали к дому Марины. Утренний Питер жил своей жизнью, люди куда-то спешили, кафе и магазины готовились к новому дню. Несколько минут Марина сидела молча, а потом уткнулась в плечо Вани и тихо засмеялась.

- Ты чего? – улыбнувшись, спросил он у нее.

- Ты понимаешь, за кого они меня приняли?

- Кто?

- Девушки на ресепшене в гостинице. - Марина подняла голову и весело посмотрела на Воронова.

- За кого они тебя приняли? – Он сдвинул брови, рассматривая ее лицо.

- Вань, ну не тупи, а?!

Он молчал, глядя на нее, потом, уловив ход ее мысли, усмехнулся. В глазах его заплясали озорные огоньки.

- Да ну… - недоверчиво протянул он.

- Ага. – Марина снова засмеялась. – Я тебе серьезно говорю. Еще и без паспорта…

Из груди Вани вырвался тихий смешок. Он обнял Казакову за плечи, прижал к своему боку. Марина выдохнула и опять засмеялась. Там, в гостинице, она чувствовала себя дико неловко, а теперь все это исчезло. Теперь осталось только теплое чувство, согревающее ее сердце, ее душу. Она взяла Ваню за руку, повернулась к нему и, слегка улыбаясь, сказала:

- Спасибо тебе.

- За что?

- За то, что бросил все и прилетел.

- Попробуй к тебе не прилететь, - подмигнул он, но Марина покачала головой.

- Я серьезно, Вань. Знаешь… Очень тяжело быть второй. В спорте тяжело, ты сам знаешь. Но еще тяжелее… -Она вздохнула и отвела взгляд. – Когда ради нескольких часов с тобой кто-то может бросить все, взять билет на самолет и… Спасибо.

Воронов снова прижал ее к себе. Губы его коснулись ее макушки, и так он просидел около минуты. Он вдыхал запах ее волос и думал о том, что вот она – его Марина. Искренняя и очень ранимая. И сильная. Полная противоречий и загадок. Но его. И он рад, что знает ее настоящую.

Москва, май 2018 года

Они не виделись уже несколько недель. Вначале горы с друзьями, потом ему предложили поработать на сборах в Италии, а после и во Франции… Да и она без дела не сидела – теплое море, а сразу после приезда – многочисленные светские мероприятия. Ваня до сих пор не мог забыть ее фотографию в красном купальнике. Ровный загар, потрясающая Маринина улыбка и купальник, лишь подчёркивающий красивые округлости. Она присылала ему фотографии заходящего солнца, он ей – горных вершин. Она писала о том, как проводит время, как восстанавливает ногу, он о том, что скоро все вернется на круги своя… А потом она выложила фотографию в чёрном платье с какой-то там «нужной встречи», и Ваня понял, что ревнует ее и к морю, и к солнцу, и даже к прошлому… Мир фигурного катания узок, столкновения неизбежны. Вот и тут неподалёку от неё оказался Сеченов. Совершенно разные жизни, совершенно разные судьбы. У него – жена и давно законченная карьера. А у неё… Что у неё? Маячащая впереди новая четырёхлетка и адский труд: сбитые колени, кровь, пот. Как же трудно отыскать во всём этом хоть каплю романтики… Он понимал, что Марина никогда не повернет свою жизнь вспять, что Сеченов остался для нее перелистанным тетрадным листом – исписанным, покрытым кляксами и перечеркнутым вплоть до рваных дыр. А может, это были вовсе не дыры, а раны… Но об этом он не думал. Он читал заметки о прошедшей встрече, о присутствующих на ней людях, рассматривал фотографии и чувствовал непонятное беспокойство то ли за Марину, то ли из-за нее. Потом ещё одна презентация, после – показ какого-то модного дизайнера и что-то там ещё… И новые фотографии. Её руки. Увеличил фотографию. Нет, не показалось…