Дед Мороз для одинокой Снегурочки - Маргарита Южина

– Пусть будет так! – прошептал он ей в затылок. – Ты такая красивая, когда они распущены…

– Да, – тоже шепотом, романтично ответила Ксения. – Когда кто-то распущен, он всегда того… красивее… после шампанского-то.

Остромичев фыркнул, боднул ее головой и вышел из укрытия.

– Стася! А ты уже здесь?! – делано удивился он. – Уже в другое платье переоделась, я смотрю.

– Надо было в мокром сидеть, – пыхтела девочка, стараясь справиться с коробкой. – Пока переодевалась, Дед Мороз приходил… посмотри, что оставил… Пап, открой.

Остромичев взял коробку. Ксения незаметно вышла из ванной и присоединилась к Остромичевым.

В коробке была нарядная, большая кукла.

– А-ах! – всплеснула ручонками от восторга Стася. – Вот точно такая, какую я хотела! И платюшко такое же, и волосики… Пап, я ее понесу в садик, а?

– Конечно, это ж твоя кукла, – пожал плечами Остромичев.

– Все! – тут же решила девочка. – Я пойду спать. Мы с… пап, а можно я ее назову Катей?

– Конечно, можно.

– Значит, мы с Катей идем спать, – строго проговорила Стася. – Она еще маленькая, не выспится и будет кукситься.

– Погоди… – остановила ее Ксения. – Посмотри, что я тебе подарила.

Остромичевы удивленно к ней обернулись.

– Нет, не так… – смутилась Ксения. – Вот вам подарки… идите, примеряйте. Стася, я тебе помогу, а папа… Я думаю, он сам справится.

Остромичев стеснительно взял коробку, и глаза его загорелись совсем по-детски.

Ксения взяла пакет у девочки и усадила Стасю на диван.

– Смотри, что мы сейчас наденем…

В ее руках были белоснежные, крохотные фигурные коньки.

Девочка даже рот открыла от изумления.

Ксения вздохнула. В общем-то, Остромичевы были довольно состоятельными людьми, и позволить себе такие коньки уж, конечно же, могли. Другое дело – нужно ли это было родителям…

– Ну вот и я, – появился в комнате Остромичев.

Он неловко топтался на месте и не отрывал взгляда от ужаса, который был у него на ногах. Господин Остромичев отчего-то проигнорировал те стильные тапочки, что подарила ему Ксения, а вместо этого обрядился в какие-то огромные морды лопоухих зайцев.

– Саша, я же попросила вас надеть мой подарок, – старательно улыбнулась Ксения. – Они вам не подошли?

– Ну почему же?! – пожал плечами тот. – Как раз по размеру…

– А чего не надели?

– Да надел же! – чуть не к самому носу Ксении поднял он ногу. – Вот он ваш подарок! Миленько…

– Это вот убожество… мой пода-а-арок? – вытаращила глаза Ксения. – Вы издеваетесь надо мной, да? Куда вы дели те красивые шлепанцы с белой подошвой и шоколадным верхом? Я их подарила, в них же вообще можно везде ходить! Даже на улицу выйти не стыдно… Опять же в гости, туда тоже иногда берут сменную обувь. А вот это…

– Вот уж не знаю, что вы называете шоколадным верхом… – скривился Остромичев. – Но в вашей коробочке лежали только эти чудесные звери. А чего? Мне нравятся. Топ-топ-топ…

– Пап, ты как будто в зайцев ноги запихнул, – заметила Стася.

– Сними это немедленно! – ничего не понимала Ксения. – И дай коробку. Где коробка от подарка? Я просто не могла подарить. Дайте коробку!

Остромичев принес ей коробку. Коробка была та же самая, а на этикетке черным по белому было написано «Тапки «Зайка ушастый» и даже цена…

– Не может быть, – растерянно соскребала цену Ксения. – Я же брала… Хм, как же так вышло?

Она вдруг вспомнила: именно тогда, когда она эти шлепанцы выбирала, к ней и подошла Даша, жена Виктора. Продавец указала рукой, где лежит нужный размер, а Ксения даже не удосужилась посмотреть, что там лежит. И вот – пожалуйста!

– Сними их, я завтра же поменяю, – покраснев, проговорила она.

– Да нет, зачем же?! – открыто веселился Остромичев. – Как ты сказала, в них везде можно? А если я в офисе своем появлюсь? М-м? Зайка ушастый!

– Это все козни завистников, – быстро протараторила Ксения. – Вообще, я брала изумительную обувь, а мне подсунули…

– Пап, а у меня вон чо! – вытянула ногу в коньке Стася. – Это коньки называются.

Остромичев покачал головой.

– Надо же… Теперь придется с тобой на каток ходить.

– Да, я, собственно, для этого и… кхм, они немножко великоваты, но я брала, чтобы с носочком…

– А мы завтра пойдем на каток? – спросила Стася.

– Теперь уже не отвертеться. Пойдем, – кивнул Остромичев и хитро прищурился. – За это надо выпить, а? Стась, где твоя газировка? Ксюша, давай свой бокал…

Стася степенно выпила газировку, вытерла ротик, а потом с укоризной посмотрела на отца:

– Пап, вот нам и Ксения Андреевна подарки привезла, и Дед Мороз уже прилетал. А ты чего нам подаришь?

Она строго смотрела на отца и явно выжидала.

Остромичев, честно говоря, был не готов к такому повороту событий. Ксения увидела его растерянную физиономию и не удержалась от смеха.

– А я… – пытался вывернуться из положения Александр. И все-таки вывернулся. – А я тоже не с пустыми руками! Сейча-а-ас… пойдем во двор! Будем пускать фейерверки!

– Урра-а-а! Фейерверки будем пускать! – закричала Стася и запрыгала в одном коньке.

– Беги одевайся, – отправил ее отец и повернулся к Ксении. – Ксения, и ты тоже иди потеплее оденься.

Ксении все еще было неловко.

– Саш, ты это… – смотрела она исподлобья. – Прости меня за этих вот зайцев… Никакой ты не заяц ушастый. Сними и выкинь.

Он взял ее за плечи и придвинул к себе:

– Ни за что не сниму. Понимаешь, Ксюш, мне никто и никогда не дарил подарков на Новый год. Так случилось, что Дедом Морозом всегда был я, а мне… Только в далеком детстве… мама, когда жива была. Да я не в обиде, ты не подумай. Я просто даже и не подозревал, как это здорово. Поэтому я этих крокодилов буду носить, пока не истреплются, ясно?

– Это не крокодилы, это зайчики… Страшненькие, правда, но… Зато от всего сердца. Я ж не знала, что в коробку такой кошмар сунут.

Он хотел ее поцеловать. Ксения это поняла и… в общем-то, была не против, но за ногу отца потянула Стася.

– Пап, а мне двое штанов надевать?

Ксения отпрянула от Остромичева, как от горячей сковородки.

– Ты чего так напугалась? – рассмеялся тот и повернулся к дочери. – Стась, надевай двое штанишек. Я тебе сейчас помогу.

Они поднялись к Стасе в комнату, а Ксения направилась к себе. Закрыла двери и прислонилась к ним спиной. Что она делает? Что? Она? Делает? Конечно, все понятно, клин клином… но неудачный клин какой-то попался. Крутить роман на глазах у ребенка, который ждет мать… И это делает она – воспитательница! А ведь она так яростно защищала нервную систему Стаськи… Нет, надо держать себя в руках. Она подождет до шести утра, а потом поедет домой, и все! И даже чтобы никаких! А вот с другой стороны – Стаська же совсем не ждет горе-мамашу! Она веселится, смеется, ни разу за весь вечер о ней не вспомнила… Стоп! Это мысли вредные, их думать нельзя!