Аристократия в Европе 1815-1914 - Доминик Ливен

Как и следовало предположить, группа прусских миллионеров, состояние которых оценивалось от 10 до 20 миллионов марок (от 1/2 до 1 миллиона фунтов), оказалась более многочисленной, а также была представлена большим числом предпринимателей, по сравнению с шестидесятью четырьмя звездными миллионерами из предшествующей группы. В эту «менее богатую» категорию вошло сто шестьдесят восемь человек, из которых восемьдесят два дворянами не были. Тридцать три принадлежали к титулованной знати: герцоги, принцы и графы или, в трех случаях, являлись принцами-правителями других германских государств, имевшими также крупные личные владения и в Пруссии. Пятьдесят три были представителями Freiherren или нетитулованного дворянства. И тут деление между герцогами, принцами и графами, с одной стороны, и менее знатными дворянами, с другой, отражало деление на старое и новое дворянство, хотя не столь строго, как в случае «звездных» миллионеров. Так, титул графа Германа фон Грибенау был сомнительным, новоиспеченным и, разумеется, не являлся прусским. Единственный среди очень богатых прусских титулованных дворян — графов и выше, он указал как свое постоянное место жительства не сельское поместье, а городской дом[95]. Равным образом не вписывался в общепринятые рамки С. Ф. фон Бюлов, богатейший землевладелец в Шлезвиг-Гольштейне, отпрыск древнейшего рода, умудрившийся остаться простым дворянином. Гораздо легче объяснить ситуацию с Альбертом фон Бургсдорфом и бароном Теодором фон Флотов, представителями старинных провинциальных родов мелкопоместного дворянства, состояния которых намного превышали состояния всех других представителей восточного так называемого «местного дворянства». Бургсдорф породнился через женитьбу с очень богатым родом Пёэнсгенов из Дюссельдорфа, где впоследствии и поселился. Флотов женился на девице из семьи Грюнелиус, одной из богатейших во Франкфурте[96].

Среди тридцати двух титулованных «старых дворян» семнадцать были из Силезии. Таким образом, Силезия и тут прочно занимала очень большое место, хотя и не столь огромное, как в первом списке, куда вошли богатейшие слои прусской аристократии. Из этих силезцев несколько принадлежали к дворянским семьям, чьи имена встречались и среди «звездных» миллионеров (Хенкель фон Доннерсмарк, Гогенолоэ), но большинство происходили из других менее состоятельных родов (например, Маргнис, Бирон фон Курланд, Мальтцан, Опперсдорф, Лихновский). Многие из этих тридцати двух были из богатых родов Standesherren, и некоторые жили в Силезии (например, Солмс-Барут, Хатцфельд-Трасенберг), остальные — в других местах. Несомненно, крупнейшим родом в прусской Саксонии были, например, Штольберги: состояние одной их ветви — Вернигероде — равнялось 27–28 миллионам марок, двух других — Россла и Штольберг-Штольберг — оценивалось соответственно в 18–19 миллионов и 10–11 миллионов.

Сердце Пруссии — Померания и Бранденбург — подарило этой группе из тридцати двух имен только две фамилии — Путбус и фон Бер-Регенданк. Одна из ветвей семьи Арним, всегда занимавшая выдающееся место среди прусского юнкерства, в финансовом отношении оставила других аристократов далеко позади, благодаря приобретению поместья принца Пюклера в Мускау и превращению его в крупный промышленный центр.

Большой интерес представляет группа состоятельных землевладельцев из Вестфалии, уступающая в этом списке миллионеров только силезцам. Самым богатым аристократом был, пожалуй, герцог Аренберг, за ним следовали члены трех семей из прежних Stiftsadel: графы фон Вестфален, Фюрстенберг-Гердринген и Дросте Вишерингский. Согласно данным Мартина, эти трое были несравненно богаче, чем обе ветви Сайн-Витгенштейнов, выходцев из вестфальских Standesherren, не говоря уже об очень известных баварских, гессенских и, тем более, о восточных провинциальных фамилиях мелкопоместного дворянства. Поскольку никакие события, происходившие в девятнадцатом веке, не объясняют столь разительный скачок в благосостоянии этих вестфальских фамилий, следовательно, источники, которые в 1820-х годах подчеркивали процветание этой части германского провинциального дворянства, были вне всякого сомнения верны.

Подавляющее большинство, которое составляло пятьдесят три Freiherren и простых нетитулованных дворян, были из семей финансистов и коммерсантов, пожалованных в дворянство не далее, чем два поколения назад. Девять из них жили в Берлине, двенадцать — во Франкфурте и пять — в Кельне. Двое Экардштейнов, из семьи, пожалованной во дворянство в 1799 г., и двое Карстаньенов, получивших это звание в 1881 г., назвали своим основным местом жительства сельские имения. Как и Freiherr Карл фон Камп-Массаунен, который в фискальных статистических данных фигурирует как самый богатый налогоплательщик по всей сельской Восточной Пруссии. Однако по происхождению Камп-Массаунен был отнюдь не из старинных юнкеров. Преуспевающий гражданский служащий, он сколотил свое состояние благодаря браку, породнившему его с текстильной династией Байер. В предвоенные годы по своему доходу он вдвое превосходил принца Рихарда Дона-Шлобиттенского, второго по богатству человека в Восточной Пруссии, потому что прибыли от хозяйства Дона не могли сравниться с дивидендами ведущей промышленной фирмы[97]. Доход «нового дворянства» по отношению к стоимости их состояний равнялся 5,46 процентам, тогда как представители «старого дворянства» получали ежегодно лишь 3,83 процента от стоимости имущества. И тут наивысшие дивиденды шли богатым предпринимателям, восемьдесят два представителя которых получали в среднем 5,66 процентов чистого дохода в год.

[Таблица 2.13]

[Таблица 2.14]

Можно в порядке критики указать, что эти статистические данные, охватывающие миллионеров-дворян не включают восточное провинциальное нетитулованное дворянство, то есть ту часть дворянства, которая играла наиболее важную роль; в конце концов, именно это рядовое дворянство, а не Standesherren и не силезские магнаты, создали Пруссию. Именно они, а не богатая аристократия, проводили аграрную политику, которая явилась столь значительным фактором при жизни Вильгельма. В таблице 2.15 [Таблица 2.15] мы попытались учесть данную критику и представить всех землевладельцев-дворян Прусского королевства, чья собственность в 1912 г. оценивалась свыше миллиона марок (50 000 фунтов)[98].

Из приведенной таблицы становятся вполне очевидными различия между провинциями Пруссии. В 1912 г., как и в 1806 г., на всех имущественных уровнях силезцы представлены в наибольшем числе, но в пропорциональном соотношении они превалировали в более богатых категориях, чем в бедных. В историческом ядре Пруссии, в Бранденбурге и Померании, крупных землевладельцев почти не существовало, и подавляющее число дворян владело собственностью стоимостью от 1 до 5 миллионов марок, если вообще попадали в эти оценочные рамки. Причем померанских дворян, «стоивших» свыше 5 миллионов марок, было гораздо меньше, чем бранденбургских. Картина богатства в Прусской Саксонии и Познани напоминала бранденбургскую с той разницей, что в Познани многие дворяне-землевладельцы были поляками. Дворянство Восточной и Западной Пруссии было гораздо слабее, чем в других восточных провинциях.