Дело о художественном преступлении - Кэролайн Кин

Нэнси поняла, что должна предупредить Фелицию.

— Послушайте, госпожа Уэйнрайт, — обратилась она. — На вашем месте я бы остерегалась Августе Спациенте. Он, кажется, готов на все, лишь бы заполучить эту картину. Если вы сообщите о нем вашей охране, они смогут позаботиться о том, чтобы завтра вечером он держался подальше от ваших владений.

— Как? Вы полагаете, он намеревается украсть картину? — спросила Фелиция, округлив глаза от удивления.

— А возможно, он охотится за рубином, — предположила Нэнси.

Фелиция уверенно улыбнулась.

— Этот рубин никто не сможет заполучить, моя дорогая. Моя система охраны надежна, и об Августе Спациенте не стоит беспокоиться. Он просто жадный настырный старик. Но я благодарю вас за вашу заботу.

Шоун проводил Фелицию к стоянке перед рестораном, где ее поджидал шофер в роскошном лимузине.

— Это был почти конец, — сказал Шоун, вернувшись в кабинет. — Прямо не верится, что она чуть не отменила этот ужин.

— А вы очень находчивы, — похвалила его 1Нэнси.

На лице Шоуна появилось виноватое выражение.

— Вы, наверное, думаете, что я ужасный враль. Но, поверьте мне, я сражаюсь здесь не на жизнь, а на смерть.

— Но разве так легко будет устроить этот ужин в ее поместье? — спросила Нэнси. Шоун пожал плечами.

— Это лучший способ обезопасить себя от новых неприятностей. Всех официантов я приглашу на этот вечер из агентства по временному найму. Так что, если здесь кто-то собирается навредить мне, его там не будет. К тому же, даже если подложат бомбу в посудомоечную машину или еще что-нибудь, на ужине это не отразится. Да и пришлось бы закрыть ресторан для прочих посетителей в субботу вечером. А так я смогу не закрывать «Аризона-Хаус» и заработать еще немного денег.

— В этом есть смысл, — согласилась Нэнси. — Кстати, вы в последнее время разговаривали с Лорин?

Шоун отрицательно покачал головой, и Нэнси рассказала ему о звонке из «Сен-Тропеза», записанном на пленку в квартире Лорин.

— Не думаю, чтобы Лорин так предала меня, — возразил Шоун. — Но я уже ошибся в отношении Джека, так что Бог его знает…

— Шоун, — тихо обратилась к нему Нэнси, — я говорила с Джеком. Есть вещи, которые вы должны знать. — И девушка осторожно сообщила Шоуну о тех обвинениях, которые выдвинул Джек в адрес его отца.

Шоун тяжело опустился в кресло.

— Знаете что? Меня это не так уж удивило. У отца, казалось, всегда было больше денег, чем у Джека. Становясь старше, я часто спрашивал себя, почему это так. И решил, что Джек просто истратил все свои деньги.

— Простите, — извинилась Нэнси.

— Это, конечно, невеселые новости, но меня они не убили. Мы с отцом никогда не были близки, — произнес Шоун и умолк. — А Джек объяснил вам, зачем ему понадобились те треугольники из картин? — снова заговорил шеф-повар.

— Картины изрезал кто-то другой, — напомнила ему Нэнси.

— Вы хотите сказать, что в этой колоде чужая карта? — нахмурился Шоун.

— Есть тот, кто изрезал картины, и есть Августе Спациенте. Две карты из другой колоды, — сказала Нэнси.

— Вы не могли бы сделать мне одолжение, Нэнси? — попросил Шоун. — Я хотел бы, чтобы вы завтра здесь поработали.

— Конечно, — согласилась Нэнси. Шоун вздохнул с облегчением.

— Я нервничаю оттого, что придется оставить ресторан в субботу без присмотра, но я должен быть на приеме у госпожи Уэйнрайт. Мне было бы спокойнее, если бы вы присмотрели за «Аризона-Хаус».

— Не беспокойтесь, я приду, — заверила его Нэнси.

Вечером Нэнси рано ушла к себе в комнату — последние дни так вымотали ее. Но, даже выключив свет, она не смогла сразу уснуть. Она все думала и думала об этом деле. Здесь должна быть ниточка — нечто, что связывает воедино обоих Спациенте, картины и Фелицию Уэйнрайт. Но как обнаружить эту связь?

В субботу утром Нэнси поехала в ресторан «Сен-Тропез». Она хотела поговорить с Эдвардом, с тем человеком, который звонил Лорин. Может, ей удастся выяснить, как Лорин связана с «Сен-Тропезом».

На стоянке возле ресторана было очень много машин. В дверях ресторана Нэнси чуть не столкнулась с Лорин.

— Что ты здесь делаешь? — сердито спросила Лорин.

— Обедаю с подругой, — ответила Нэнси. — А что вы здесь делаете?

— Не твое дело, — огрызнулась Лорин и прошла мимо. Нэнси видела, как официантка села в машину и выехала со стоянки.

Войдя в шикарный ресторан, Нэнси спросила Эдварда, но ей ответили, что его нет. Раздосадованная, Нэнси отправилась домой.

«Все же это не пустая трата времени», — размышляла Нэнси, ведя машину. Теперь у нее было доказательство, что Лорин действительно связана с кем-то в «Сен-Тропезе». К сожалению, ей не удалось найти ничего, что связывало бы Лорин с картинами Спациенте.

Во второй половине дня, перед тем как идти на работу, Нэнси опять размышляла о картинах. Эти пейзажи были главной связующей нитью между всеми известными ей действующими лицами. Их жаждал получить Августе. Они нужны были и Фелиции, и сейчас в ее доме висели две картины Спациенте. И опять-таки его картины были изрезаны в «Аризона-Хаус», ставшем объектом многих неприятностей.

Вспомнив свое посещение Культурного центра, Нэнси задумалась о Джозефе. Он написал зимний пейзаж за одно утро. У Нэнси было ощущение, что искусство — не его стихия. Гораздо более вероятно, что после неудачного ограбления банка он жаждал похитить знаменитый рубин «Глаз дракона».

Нэнси нахмурилась. Джозеф участвовал в ограблении банка, и при этом была отключена сложнейшая система сигнализации. Если бы он был на свободе, он вполне мог оказаться сегодня вечером в особняке Фелиции Уэйнрайт.

Но Джозеф был за решеткой. За пределами тюрьмы оказались только его картины. Что бы это могло значить?

Нэнси приехала в «Аризона-Хаус» к шести часам.

— Привет, Элиот! — Нэнси отметила время своего прихода на работу в картотеке у черного входа и поздоровалась с молодым поваром, явно чем-то обеспокоенным.

— Ах, Нэнси, — пожаловался он, — я просто с ума схожу. Шоун назначил меня новым шеф-поваром по десертам. Сегодня моя премьера, и ты не поверишь, кто сидит сейчас в зале.

— Президент Соединенных Штатов, — пошутила Нэнси.

— Гарольд Брэккетт, — сообщил Элиот. — Очень великодушно с его стороны предоставить нам все эти возможности, но третья неудачная попытка — и мы окажемся не у дел.

— Не волнуйся, Элиот, — рассеянно проговорила Нэнси. — Все обойдется.

В обеденном зале Нэнси увидела, что Брэккетт сидит в одиночестве и что-то пишет в блокноте. Увидев ее, критик помахал ей рукой и улыбнулся.

— Здравствуйте, господин Брэккетт, — приветствовала его Нэнси, подходя к его столику. — Как поживаете?