Тест Тьюринга - Александр Петрович Никонов

смысла. И ты всегда можешь стать тем, кем хочешь. Если действительно этого захочешь! – Я уже почти и сам в это поверил. – Вот ты кем хочешь стать?

– Ну, допустим, капитаном. Капитаном дальнего плавания. Я люблю море и корабли.

– Ну так в чем проблема? Ты им станешь!

Должна же передаться моя уверенность этому моему несыну в этой моей единственной в жизни попытке поговорить с неслучившимся сыном! Я был бы идеальным отцом – так я всю жизнь полагал. Я бы никогда не повторил ошибку моего отца, поскольку на собственном примере знаю, как это важно – иметь отца, думал я… Хотя, конечно, это была странная идея – проиграть на чужом мальчишке тренировочное отцовство. Смог бы я внушить в подобной ситуации своему нерожденному сыну уверенность? Или правильно рок лишил меня такой возможности в связи с ролевой отцовской бесталанностью?

– Виталик! Нужно только поверить в себя и…

Вместо ответа мальчик вдруг отодвинулся от стола, и я увидел инвалидную коляску, в которой он сидел.

Какое-то время мы молчали. Он все уже сказал этим движением. А я не мог говорить. Я чувствовал себя последним идиотом. Который вдобавок требовал называть взрослого дядю на «вы»…

Я сглотнул.

– Ну, слушай… Я понял. Но есть же выход. Всегда есть какой-то выход. Если судьба дает тебе лимон…

– …сделай из него лимонад, – скривился в саркастической улыбке парень. – Плавали, знаем.

– Нет. Если судьба дает тебе лимон, засунь его судьбе в жопу!

И он вдруг засмеялся. Неожиданно и звонко. И меня слегка отпустило. Я уже знал, что сказать. И мое образование мне сейчас пригодится.

– Желание быть капитаном – не заданность. А просто хотелка. Но человек умеет хотеть очень многого! Интересных вещей в мире хоть жопой ешь! – Кажется, вторая «жопа» в течении минуты – это перебор и бодрость у меня в голосе нарочитая, но мальчик, кажется, этого не заметил. Он слушал. – Человек может научиться хотеть другого. Более великого, чем перевозить зерно на сухогрузах. Например, узнавать тайны! А что нам подкидывает больше всего тайн в мире? Природа! И чтобы познавать ее, физику-теоретику, например, не нужны ноги. Только голова, бумага и карандаш. И такой человек может продвинуть обычными математическими формулами человечество вперед на три порядка дальше, чем какой-то капитан, который развлекается вождением кораблей с калийными удобрениями.

Я слегка крутнулся в кресле:

– Ты вообще представляешь, сколько еще тайн природы не раскрыто?!. И каких!

Я понимал, что он сейчас спросит, каких тайн, и потому мозг у меня работал с гудением, как трансформатор, мне нужно было позарез выдать ему сейчас что-то из загадок природы, что могло бы захватить и подхватить его. А как назло ничего не вспоминалось.

– Каких тайн? – Его глаза загорелись интересом и надеждой. Надеждой на еще могущую состояться жизнь.

– Да вот хотя бы… – Моя голова стала горячей от усилий вспомнить что-то из прочитанного в студенческие и более поздние времена. Ну! Ну! Давай! Что там говорил Андрей Фридман?.. – Например, науке неизвестно, что такое сознание и можно ли его переписать на другие носители. Вот у тебя ноги не слушаются. А если переписать сознание человека в искусственный электронный мозг, оборудованный искусственными конечностями, – в сто раз более сильными? Или просто в компьютер морского корабля, чтобы ты сам был кораблем и управлял собой. Капитан-корабль! Или вовсе переписать сознание в компьютерный виртуальный мир, где человек уже может иметь любое тело, выбирать любую жизнь?.. Ну, или физику возьмем. Откуда взялся наш мир…

– Из Большого взрыва.

– А до него что было? И что послужило причиной – почему, где и что именно взорвалось? Что было вокруг? Почему существуют гравитация, время? Ведь многие физические законы безразличны ко времени. А в мире людей время почему-то есть. И оно необратимо. Сделал ошибку – уже не поправить. И потом всю жизнь мучаешься.

– Физиком надо родиться, – неожиданно трезво вдруг сказал мальчик. – А у меня трояк.

– Не обязательно быть физиком! Можно писателем – самому придумывать миры. И это проще. И интереснее. Достаточно начитать много книг, тогда уловишь стиль, манеру, способы изложения… А потом начнешь писать и распишешься. Я сам когда-то писал – и прозу, и даже стихи. Про любовь, правда, и в довольно зрелом возрасте. Но, стихи, к сожалению, сейчас никому не нужны, а вот писать книги… Самому жить в этих виртуальных мирах, представляешь! Поначалу у меня не получалось, а потом наловчился.

– И почему ты не стал писателем?

Я даже не обратил внимание на то, что он перешел на «ты». Да он и сам этого не заметил.

– Время было такое. Надо было зарабатывать. У меня тогда дочь заболела, очень много денег уходило на лечение. И не сложилось, наверное, поэтому. А может, просто недостаточно хотел. Но если бы я был прикован к одному месте, как ты, пришлось бы писать – как Пушкину в Болдине. Болдинская осень – слышал же?.. Делать было нехрена, дожди, хмарь, холерный карантин, из дому не выйдешь, и он столько там наваял!.. Так что твои ноги, которые не ходят, – это, может быть, подарок судьбы, чтобы усадить тебя за стол и заставить писать…

– А я один рассказ написал! – перебил Виталик и смутился, подумав, наверное, что я сейчас попрошу его прочитать. Мальчишка в этот момент был совершенно живым. В смысле, полным жизни, она к нему на мгновение вернулась, наполнив смыслом и надеждой это худенькое тело. А вдруг ему хватит этого не на пять минут, а на целую жизнь?

– Ну вот! Ты книги читаешь?..

– А что мне еще остается?..

– Слушай! Я думал, зачем я купил сегодня бутылку. Вот зачем! Давай за это выпьем! За твое будущее.

Я вскочил с кресла, в два шага оказался у стола, взял бутылку, грохнул ящиком, схватил штопор, сунул его в стакан – да, жаль, что тут нет рюмок! – и снова оказался возле рабочего стола с экраном, зеленой кнопкой, ручкой и лежащей анкетой с номером и двумя пустыми квадратами…

Стекло стакана краешком коснулось пластика экрана. Звона не получилось. Улыбающийся мальчишка, которому передалось мое возбуждение, с той стороны экрана прислонил к экрану сжатый кулачок.

– Ну, вздрогнули! – Я чуть приподнял стакан и отпил примерно половину его содержимого. – За тебя! И твои будущие миры.

Мальчишка вместо того, чтобы сделать вид, будто пьет из воображаемой кружки, просто постукал сжатым кулаком себе по голове, словно утверждая эту мысль или забивая себе в голову будущие миры и тома.

– А тебя и правда так называли? – спросил он, когда я поставил наполовину