Шуруп - Владимир Николаевич Васильев

class="p1">– Ваш вылет? – глухо спросил он.

– Думаю, да, – честно ответил Терентьев.

– На «Гиацинт» глядеть?

– На фиалки, – усмехнулся Терентьев. – Потопали, стажер.

Виталий вскочил.

– И вам ни пуха, союзнички, – вторично вздохнул майор, ничуть не обидевшись.

– К черту, – серьезно отозвался Терентьев.

Виталий тоже произнес это «к черту», но еле-еле слышно, шепотом.

К штабу подкатил давешний «бобик».

– Садитесь, – кивнул шофер, тот самый, который вез их в сопровождении лейтенанта Деркача из диспетчерской.

Терентьева дважды упрашивать было не нужно, а уж Виталия – тем паче. Мигом они забрались на платформу, и шофер погнал вслед за бегущими в сторону летного поля пилотами. Едва платформа поравнялась с ними, пилоты по очереди запрыгнули, прямо на ходу. Виталий предупредительно подвинулся, чтобы говорливому Шуре было куда сесть, но тот остался стоять, ухватившись за дугу, на которую в непогоду натягивают тент.

Шофер гнал платформу на летное поле, только не в закрытый прим-сектор, а в общую стартовую зону, откуда обыкновенно взлетали полковые корабли семеновцев.

На поле под открытым небом находилось довольно много бортов, с десяток. Платформа уверенно мчала к крайнему слева – оперативно-тактической трехсотке «Печора». Около нее уже стояли два подобных же «бобика» и группа людей, часть из них – в полевой броне. Тут же рядом над упругим покрытием летного поля высились цилиндры пищевых термосов и канистры с водой – надо понимать, харч для охранения, которое куковало сейчас в дикой тундростепи, в местах падения остатков взорвавшегося «Гиацинта».

Когда «бобик» с летчиками и «интендантами» подъехал и остановился, ребята в броне как раз заканчивали грузиться в десантный люк, а космодромные техники вскрывали транспортные отсеки – чтобы запихивать термосы с канистрами, не иначе.

Летчики спрыгнули с платформы еще до полной остановки и убежали в кабину «Печоры», а к Терентьеву с Виталием сразу же подкатился сухопарый капитан во флотской форме, но с общевойсковыми петлицами.

– Здравия желаю, коллеги, – поздоровался он ровно. – Впервые на Лорее?

– Нет, – ответил Терентьев.

– А он? – сухопарый кивнул в сторону Виталия, который на фоне двух настоящих капитанов-вояк выглядел неоперившимся юнцом, даром что погоны носил тоже капитанские.

– А он стажировался на Дварции, – Терентьев хмыкнул. – Как видишь – выжил.

«Все-то мастер обо мне знает», – подумал Виталий угрюмо.

– Ладно, капитан, не сердись, – смягчился Терентьев. – Я понимаю – служба! Лекцию ему в полете прочтешь, а меня, будь добр, своей наукой не доставай. Договорились?

И отошел в сторонку, поближе к приплюснутой туше трехсотки, распластанной на летном поле. Сухопарый ничего не ответил, просто сверлил Терентьева взглядом, но того трудно было смутить.

Тем временем термосы и канистры погрузили, отсеки задраили. От противоположного борта грузно отвалил заправщик и, утробно клокоча, пополз к соседней «Печоре», которая готовилась к вылету полусотней метров правее. Из кабины выскочил пилот – не говорливый Шура, а второй – Толя.

На Виталия он даже не глянул, сразу подошел к Терентьеву:

– Я так понял, вы и есть те самые инспекторы из Генштаба?

– Точно так, – кивнул мастер. – Терентьев и Панкратов.

– У меня приказ проверить документы перед посадкой, – сообщил пилот.

– Не вопрос! – пожал плечами Терентьев и полез в карман. – Стажер, дуй сюда.

Виталий приблизился, продемонстрировал удостоверение.

– Добро, – пилот явно успокоился. – Давайте вон в тот люк, под колпак! И пристегнуться не забудьте! Зуич, ты ответственный за пассажиров!

– А чего сразу я? – недовольно переспросил сухопарый капитан.

– А кого назначать? Поварюг? – хохотнул подошедший пилот Шура. – Тем более что ты весь полет тараторить будешь, знаю я тебя. Взгляните налево, взгляните направо! Извольте лицезреть великолепный образчик, венчающий пищевую пирамиду тундростепного биоценоза!

Сухопарый печально вздохнул, показывая, что смирился со своей участью, а пилоты рассмеялись и убежали в кабину.

– Прошу, – уныло пригласил капитан.

Терентьев без колебаний отправился к входу в пассажирский отсек трехсотки.

Внутри он сразу же забился в угловое кресло, пристегнулся, вынул планшет, развернул какие-то документы и принялся их демонстративно изучать. Виталий, поскольку ему никаких указаний не поступало, сел у самого широкого иллюминатора – центрального, потому что ему и впрямь было любопытно поглядеть на новый мир с высоты, да еще когда кораблем управляет кто-нибудь другой, и можно беспрепятственно глазеть на что вздумается, не опасаясь свалить корабль в штопор. Сухопарый сел напротив, через столик, который сейчас был откинут.

– Капитан Зуев, служба биологической адаптации, – печально представился он. – Я должен провести инструктаж о пребывании на Лорее за пределами освоенных территорий. Поверьте, это имеет большое значение, поскольку на Лорее таких территорий до черта, а там вас активно будут пытаться скушать разнообразные зверушки. Некоторые довольно-таки жуткого вида. Если скушают – меня посадят. Понимаете?

– Понимаю, – миролюбиво отозвался Виталий и улыбнулся. – Как не понять? С удовольствием выслушаю ваш инструктаж. Мне и самому интересно – новый мир все-таки.

Сухопарый встрепенулся – он явно не ожидал такого удачного для себя поворота. Терентьев его напугал, что ли?

– Правда? Ну замечательно! Прежде всего: вы ведь только прибыли на Лорею? Так?

– Так. Часа не прошло.

– Биоблокаду вам вкололи?

При этом Зуев выразительно обернулся к Терентьеву.

– Вкололи, вкололи, не беспокойтесь, еще на струннике вчера вечером, – успокоил его Виталий. – Он – мне, я – ему. Я и показать могу, да заголяться неохота.

– Что ж, прекрасно. Ваш коллега, судя по его поведению, на Лорее завсегдатай, а вот вам не помешает кое-что об этой Колонии узнать. Прежде всего…

С тихим гулом задраились наружные люки. В уши чуть придавило – значит, отсек герметизировали. Заурчали двигатели; если бы в пассажирском отсеке можно было слышать пилотов, сейчас бы звучали предстартовые переговоры с диспетчерами.

Трехсотка задрожала чуть сильнее, а потом стремительно прянула в небо.

Глава восьмая

Рассказ капитана Зуева оказался неожиданно интересным, хотя в биологии Виталий соображал, прямо скажем, слабовато. Если Дварция была миром дождевых лесов и прочих джунглей, то Лорею покрывали бескрайние тундростепи, саванны и прерии с обязательными неисчислимыми стадами копытных, прайдами клыкастых хищников и охотниками-одиночками вроде земных леопардов. Похожую лекцию Виталий выслушал и в Измайловском полку на Дварции перед стажировкой, но за давностью многое успело забыться. То ли Зуев был лучшим рассказчиком, чем его коллега-измайловец, то ли саму лекцию лучше готовили, но у Виталия отчего-то возникло стойкое ощущение, что рассказ о Лорее забыть получится вряд ли. В иллюминатор было прекрасно видны означенные стада – трехсотка шла на предельно низкой высоте.

Техника безопасности, в общем-то, сводилась к достаточно банальному совету: не становись на чужом пути. На пути мигрирующего стада или охотящегося прайда. На пути самца, блюдущего своих дам, и на пути матерей, охраняющих потомство. В