Большой секрет Мэтти - Донна Клейтон

– Ты не можешь отобрать у меня Коннора, – вопил отец. – Он мой сын! Ты просто старый идиот, если считаешь, что можешь украсть моего мальчика.

Непреклонный Джозеф Сандер стоял твердо, как могучий дуб.

– Ты уедешь из «Смоки-Вэлли», – заявил он своему сыну. – И не вернешься, пока не прекратишь пьянствовать. А Коннор останется со мной. Мне придется обратиться к старейшинам, если потребуется.

Обращаться к старейшинам племени было равносильно обращению в федеральный суд. Выполнять их решение следовало беспрекословно.

Невыносимое чувство вины переполняло подслушивающего мальчика, и причина этого угрызения совести прояснялась в мозгу Коннора со страшной скоростью.

Коннор вспомнил, как неоднократно жаловался дедушке, что боится ездить с отцом в машине, потом/что она едет по дороге зигзагом и норовит врезаться в другие автомобили.

Дедушка крепко обнял его и сказал, что беспокоиться не надо – он обо всем позаботится.

И он так и сделал.

Джозеф Сандер изгнал своего сына из резервации. Он взял Коннора под свою опеку и вырастил как собственного сына.

А чем Коннор отплатил ему? Благополучно забыл, что сам же инициировал такие драматические изменения в своей жизни. Шестилетним ребенком «настучал» на своего отца, что и привело к его изгнанию. Коннор тосковал по тому человеку, которого сам же и предал. Только теперь до него дошло, что чувство вины, мучившее маленького мальчика, заставило его выбросить из головы правду о том, что именно он стал причиной отъезда своего отца.

Воспоминания продолжали тесниться в его голове.

Отец работал доставщиком товаров, преодолевал большие расстояния между городами по всей Новой Англии. И Коннор часто сопровождал его. На эти поездки Коннор и пожаловался своему деду… а потом в одной из таких поездок, всего через три месяца после изгнания из резервации, Джо Сандер погиб.

Обжигающая слеза скатилась по щеке Коннора, когда он вспомнил, что его отец не стал жертвой пьяного водителя, а сам в состоянии крайнего опьянения устроил аварию, которая стала причиной его собственной гибели.

Фантазии ребенка, мечтавшего об идеальном отце, заставили его исказить правду и превратить ее в темный идеал, в который он так долго верил.

Слезы потекли из глаз Коннора. Он оплакивал гибель своего отца. Горевал по всем потерянным годам, когда не общался со своим дедом. Он потерял так много времени – слишком много времени, – виня человека, который не только любил, но и спас его.

Коннор не мог возвратить к жизни своего отца. И хотя не в его силах было вернуть хотя бы один день из тех долгих лет, когда обвинял дедушку, с ним он все еще мог поправить отношения. Начав с сегодняшнего дня.

Надежда расцвела в душе Коннора как цветок, хрупкий и прекрасный.

Образы в его голове растаяли как утренний туман. Коннор сидел, тихий и молчаливый, понимая, что та сверкающая завеса все еще оставалась. Она светилась загадочным светом. Почти осязаемым.

Потом завеса сама собой отодвинулась, собралась в шар и превратилась в непорочного белого голубя, грациозно раскинувшего крылья. Его воркование успокоило душу Коннора.

Он сосредоточил все свое внимание на прекрасной птице… а она трансформировалась снова.

Глаза птицы приняли знакомый сапфирово-синий цвет, головка превратилась в смеющееся лицо Мэтти, белоснежные крылья – в ее длинные ниспадающие волосы, развевающиеся на ветру.

И вдруг это видение пропало.

У колхиков существовало много древних легенд о любви. Согласно им во сне мог появиться какой-то особый символ с лицом любимого человека.

Коннор расправил плечи. Он был спокоен и душой, и телом, поскольку осознал, что Мэтти явилась в образе голубки, потому что как раз покой и был тем, в чем он нуждался больше всего. Хотя Мэтти не заставляла его взглянуть в лицо своим страхам, она всячески помогала ему открыть правду, стоящую за его кошмарным сном.

Он так много узнал сегодня. О себе, о своем отце, деде, о прошлом. Но он улыбался, думая о самом главном открытии, затмившем все остальное, о мудрости, которая освободила сердце и ум…

Мэтти – его родственная душа.

Когда Коннор припарковал свой грузовичок возле дома деда, солнце только-только поднималось из-за остроконечной горной вершины, окрашивая все в розовый цвет.

Обойдя вокруг дома и заглянув в окно, он нашел Джозефа там, где и ожидал. Тот сидел за кухонным столом и держал в ладонях чашку кофе. Постучав, Коннор тихо толкнул дверь, которая, как всегда, оказалась незапертой.

У него потеплело на сердце при мысли о том, что существуют вещи, которые никогда не меняются.

– Дедушка, – окликнул он с грустной улыбкой.

– Сынок! Входи. – Глаза старика засветились неподдельной радостью. – Какой замечательный сюрприз. Налей себе кофе. Там много.

Свет заливал кухню, когда Коннор сел за стол напротив деда.

– Мне надо тебе кое-что сказать.

– Не надо ничего говорить, Коннор. – Джозеф мягко дотронулся своими шишковатыми пальцами до руки внука.

– Пожалуйста, – настаивал Коннор. – Дай мне излить душу. У меня тяжело на сердце. И так уже очень давно. – Он посмотрел деду в глаза. – Я не тот внук, которого ты заслуживаешь.

Джозеф поставил локоть на стол.

– Я всегда гордился тобой. Ты смело идешь своим путем по жизни. Ты успешен. Я всегда именно об этом и мечтал для тебя…

– Но я несчастлив, дедушка.

Это заявление заставило старика замолчать.

Коннор вздохнул.

– Как может быть счастлив человек, когда он отказывается брать на себя ответственность за свою жизнь? Когда он винит кого-то другого за собственные поступки? – Заметив, что Джозеф хотел возразить ему, Коннор опередил его, горячо заговорив: – Я винил тебя, дедушка. Винил тебя в том, что ты отнял у меня отца.

– Ты был еще ребенком, Коннор. Ребенком, который пытался выжить, – спокойно произнес старик.

– Но сейчас я мужчина. И это объяснение больше не действует. – Помолчав, Коннор добавил: – Воспоминания ожили в моей памяти. Я сам пришел к тебе за помощью. Я искал у тебя убежища. Хотел укрыться от безответственного поведения отца. Ты должен знать: я понимаю, что ты действовал только из любви ко мне. И изгнал отца исключительно в моих интересах.

Благородное лицо Джозефа немного просветлело.

– У твоего отца было доброе сердце, Коннор.

Он просто не мог пережить потерю твоей матери, пытался утопить горе в спиртном, а это закончилось тем, что он убил себя.

Коннор понял, что Джозеф говорит о несчастном случае, который стоил жизни его отцу.