На капитанском мостике - Иван Петрович Куприянов

мог не заметить одной маленькой, но весьма важной детали.

Э в е р т. Какой?

Д ж е й м с. Отсутствия на ее голове кружевной короны.

Д е н н и с. Ну, а во-вторых?

Д ж е й м с. А во-вторых, я не видел, чтобы «хозяйки» ходили со связанными руками.

Д е н н и с. Извини, но я этого что-то не заметил.

Ф р э н к. Я тоже!

Э в е р т. Джеймс, она же так шла — что тебе королева!

Появляется  Б у й  Т х и  Ч а. Она несет на подносе бутылку виски и четыре кофе.

Б у й  Т х и  Ч а. Мне Хиен передала ваш заказ. Я принесла.

Ф р э н к. Да, но почему же она сама не принесла наш заказ?

Буй Тхи Ча молчит.

Д е н н и с. А что с Хиен?

Б у й  Т х и  Ч а. Хиен больше нет, господа!

Ф р э н к. То есть, что значит — нет?

Б у й  Т х и  Ч а (пожимает плечами). Нет Хиен!

Д ж е й м с. Ее что, арестовали?

Б у й  Т х и  Ч а. Нет Хиен.

Ф р э н к (встает). От нее, как я вижу, ничего толком не добьешься.

Б у й  Т х и  Ч а (преградив дорогу Фрэнку). Не ходите, господин лейтенант! Я вас очень прошу, господин лейтенант!

Ф р э н к. Почему? Тогда скажите: что с Хиен?

Б у й  Т х и  Ч а. Хорошо. Я сейчас. (Вытирает слезы.) Вам Хиен ничего не говорила?

Э в е р т. Нет.

Б у й  Т х и  Ч а. У нас в шесть часов вечера сегодня обыск был в баре.

Д е н н и с. Обыск? А что за причина?

Б у й  Т х и  Ч а. Не могу знать.

Э в е р т. Ну, и нашли что-нибудь?

Б у й  Т х и  Ч а. Кажется, так. Я не была в баре. Я была дома.

Э в е р т. Неужели, черт возьми, бомбу?

Б у й  Т х и  Ч а. Но нет! Мне Хиен сказала, что на складе у кладовщика в ящике из-под макарон они как будто нашли радиопередатчик.

Д ж е й м с. О, даже так?

Э в е р т. Ну, и задержали кого?

Б у й  Т х и  Ч а. Кладовщика! Его тут же увезли ваши солдаты.

Д е н н и с. Да, но при чем же здесь Хиен?

Б у й  Т х и  Ч а. Не могу знать, господин майор!

Свет гаснет.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ПАНТОМИМА ВТОРАЯ

ОПОЛЧЕНЦЫ

Над пальмами и рисовыми полями повисли черные облака, и только вдали чуть виднеется зарево. Где-то далеко-далеко идет бой. Перед занавесом пирамида из винтовок. Слева от нее стоит  ч а с о в о й - с о л д а т, а справа — д е в у ш к а  в черных длинных брюках, в белой кофточке, на голове конусной формы шляпа. За спиной у нее винтовка, в руках гонг и деревянная колотушка. Появляются еще две девушки с винтовками за спиной, а в руках по гонгу и колотушке. Они ударяют в гонг, и мы слышим колокольный звон. Девушки исполняют гимн «Объединение». Отовсюду поднимаются на зов колоколов ополченцы. Они берут винтовки и уходят. Колокольный звон сопровождается чтением стихов.

Ч т е ц.

Я шел сквозь дождь и мрак в ряду

Товарищей своих.

Над гладью рисовых полей

Всю ночь клубился вихрь.

За горизонтом спорил гром

С зарницей молодой.

Мы молча шли, мы молча шли

Меж небом и водой.

Мы все мечтали о тепле,

О треске камелька,

А дождь все льет, а дождь все льет,

Нигде ни огонька.

Во тьме мы встретили друзей,

Их смех и голоса,

И мимо девушка прошла,

Как света полоса.

Не знаю, как тебя зовут,

И смутен образ твой:

Ты в черной куртке и штанах,

Винтовка за спиной.

Я слышал только голос твой:

— Вперед! Нас ждут бои!

Быстрей вперед, быстрей вперед,

Товарищи мои![3]

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Ночь. Сайгон. Комната в отеле. Окна плотно закрыты изнутри деревянными ставнями. Широкая кровать. Над ней противомоскитная сетка. На спинке кровати пробковый шлем. На стене висит офицерский мундир. На кровати спит  Ф р э н к. То и дело доносится гул американских самолетов. Отель находится по соседству с аэродромом. Открывается дверь, и в комнате появляется  Э л л е н. У нее в руках черный шарф. Она вошла и остановилась. Молча смотрит на спящего Фрэнка, потом берет его летный шлем, рассматривает, вешает на прежнее место.

Ф р э н к (не вставая с кровати). Постой-постой, ты кто такая? Эллен?..

Э л л е н. Ты не ошибся, Фрэнк.

Ф р э н к. Да, но каким образом ты здесь очутилась? Когда я ложился спать, я сам закрыл дверь…

Э л л е н. Это несущественно, Фрэнк.

Ф р э н к (быстро вскакивает с кровати, одевается). Да, но что за причина привела тебя сюда?

Эллен молчит.

И даже не предупредила? Я бы встретил тебя. Ну вот, я, кажется, и готов. (Идет к Эллен.)

Э л л е н. Фрэнк, я прошу не подходить!

Ф р э н к. Что это значит?

Э л л е н. Я пришла к тебе ненадолго. Скоро рассвет. В девять часов я должна быть на службе. Я пришла спросить тебя, Фрэнк…

Ф р э н к. Я очень рад, Эллен! Но вначале я хотел бы спросить тебя. В прошлый раз ты ведь мне ничего не рассказала ни о себе, ни о своей жизни. Из твоих писем тоже трудно что-либо узнать.

Э л л е н. Как я живу? Если я скажу, что я живу хорошо, ты поверишь?

Ф р э н к. Нет!

Э л л е н. Тогда зачем же ты спрашиваешь?

Ф р э н к. Да, но я твой муж, Эллен!

Э л л е н. Ты хочешь, чтобы я тебе сказала все откровенно?

Ф р э н к. Разумеется!

Э л л е н (после паузы). Я знаю, очень возможно, что тебе это покажется странным, Фрэнк, но в последнее время я стала всего бояться. Я боюсь даже солнца! Мне кажется, оно только затем и светит, чтобы своими лучами сжигать все вокруг.

Ф р э н к. Эллен, но это же мистика! Солнце — это жизнь!

Э л л е н. Для других жизнь, а для меня солнце — это гигантская печь, в которой сгорает все: радости, надежды.

Ф р э н к. Это непостижимо!

Э л л е н (продолжает). Я боюсь цветов. Мне кажется, что их только для того и выращивают, чтобы украшать могилы.

Ф р э н к. И это так о цветах говорит Эллен? Эллен, которая еще совсем недавно не представляла себе жизнь без цветов?!

Э л л е н (продолжает). Я боюсь людей, Фрэнк. Мне почему-то кажется, что они слишком ядовитые существа. Если бы было не так, на земле не было бы войн!

Ф р э н к. Нет, это чудовищно!

Э л л е н. Ты удивляешься? Напрасно! Ты же сам просил быть с тобой откровенной.

Ф р э н к. Нет-нет, я весьма тебе благодарен, Эллен.

Э л л е н. Ну, а еще что ты хотел бы знать о моей жизни?

Ф р э н к (растерявшись). Расскажи, пожалуйста, что у тебя за отношения с Бретт?

Э л л е н. У меня, Фрэнк, нет с ней никаких отношений. У нас вообще нет ничего общего. По-моему, твоя сестра ненавидит меня.

Ф р э н к. Вы,