10 лучших дней моей жизни - Адена Хэлперн

На самом деле минут через двадцать после прихода Эндрю мы включили «Шестнадцать свечей» и ожидали разносчика пиццы, и тут зазвонил телефон.

– Попроси Эндрю съездить в аптеку, – успела выдавить Пенелопа, прежде чем ее снова вырвало.

Я передала трубку мальчику и попыталась вслушаться в разговор под доносящиеся из телевизора крики Молли Рингвальд: «Бабушка забыла о твоем дне рождения? Да она только о нем и думает!»

– Хорошо. Сейчас приеду. – Эндрю положил трубку.

– Мне надо съездить в аптеку и отвезти Пен лекарство, но она не позволит оставить тебя в одиночестве. Можешь поехать со мной, или я позвоню брату – он вернулся из колледжа на каникулы, он посидит с тобой.

Я еще ни разу не видела старшего брата Эндрю. Тот пару раз упоминал, что Бобби учится в Принстонском университете, но не более. Для меня до сих пор остается загадкой, почему я согласилась на приход неведомого брата. Видимо, мне ужасно не хотелось ехать в аптеку, к тому же пора было смывать кондиционер.

Я не любила оставаться одна. Любой шорох в пустом доме казался мне отголосками загробных шагов дяди Морриса. Вчера я спросила его, зачем он бродил по дому, и дядя Моррис ответил:

– Ты думаешь, мне нечем заняться, кроме как пугать любимую племянницу?

Как бы то ни было, я согласилась на брата. Почему Бобби сидел дома и ждал, когда его позовут нянчить толстую прыщавую девочку, осталось невыясненным, но он сказал, что приедет через полчаса.

Как только я закончила в ванной, в дверь позвонили. Наплевав на внешний вид, я отправилась открывать в просторном махровом халате с полотенцем на голове. На ногах красовались пушистые тапочки с кроличьими ушами; при виде их Пенелопа покатывалась со смеху, но во имя удобства я игнорировала насмешки.

Первой мыслью мелькнуло: Бобби совершенно не похож на младшего брата. Как и большинство обитателей Мэйн-лейн, он не мог похвастаться высоким ростом, зато обладал густой темной шевелюрой. Я упоминала о встрече через несколько лет – так вот, я видела обоих братьев, и Бобби сохранил роскошную прическу. Я еще гадала, как Эндрю воспринимает подобную несправедливость.

У Эндрю были карие глаза, Бобби унаследовал от кого-то зеленые. Мне понравились его свободные бежевые брюки и чуть приталенная рубашка. Насколько помню, брюки он подтянул слишком высоко, что выглядело странно. Эндрю, в отличие от брата, всегда носил джинсы и футболку со школьной курткой.

– Спасибо, что приехал. – Я посторонилась, впуская Бобби.

– Не за что.

Он оглядел меня, не оставив без внимания халат и тапочки.

– Только что из душа, – извинилась я и направилась в спальню. – Быстренько натяну треники. Если привезут пиццу, деньги на столе.

Так, какие штаны выбрать, чтобы понравиться студенту? Вряд ли он захочет распускать со мной руки, но вдруг? Надо выглядеть привлекательно.

Помню, что ужасно разозлилась на себя за треники. Если выйти из спальни в чем-то нарядном, Бобби поймет, что я положила на него глаз. Так и было, но приличия велели разыгрывать из себя недотрогу.

Ладно, признаюсь. На самом деле Бобби не блистал красотой. Во-первых, бросалась в глаза худоба. Даже на лице просвечивали кости, будто он недоедал. Ему тоже не повезло с прыщами, хотя в меньшей степени, но в остальном лицо ничем не выделялось. Брюки сидели слишком высоко. Никто бы не назвал Бобби красавцем, но факт оставался фактом – в моем доме находился парень.

Я перемерила все спортивные штаны в своем гардеробе. Через полчаса раздался звонок, и Бобби открыл дверь. Сюжет «Шестнадцати свечей» дошел до кульминации – Джейк нашел под кофейным столиком фермера Теда, и тот признался, что влюблен в Саманту. Про себя я радовалась, что дверь открыл Бобби. Разносчик из ресторана «Бостон стайл пицца» нередко посещал наш дом, и обычно мы ограничивались фразами «Сколько я вам должна?» и «Благодарим за покупку». Но сегодня он наверняка понял, что я популярная девушка, раз ко мне в гости заходят студенты, пусть некрасивые и с костлявым лицом.

– Пиццу принесли, – донесся крик Бобби.

Я наконец-то нашла идеальные штаны, красные с символикой «Чемпионов» (в них я выглядела на полфунта худее), накинула синюю футболку школы «Дружба» и спустилась на кухню. Бобби расставлял на столе коробки с пиццей.

– Я поел дома, – заявил он.

Закрадывались подозрения, что парень страдает анорексией.

– Но ты не стесняйся, если голодна.

Ни за что.

А есть мне очень хотелось. Поднимавшийся от коробок запах манил, но не могла же я наброситься на пиццу на глазах у тощего некрасивого парня.

– Я тоже поела, – сказала я. – Пиццу заказала для Эндрю.

Наступила пауза.

– Спасибо, что приехал.

– Не стоит благодарности. Я готовился к экзаменам, а младшая сестра привела в гости подруг. Эндрю сказал, что здесь тихо.

Мне не оставалось ничего иного, как согласиться, но я немного обиделась на Эндрю. Можно подумать, я живу на кладбище.

– Здесь действительно тихо. Ну, тогда не буду мешать. Все равно надо высушить волосы.

– Спасибо. – Бобби бросил взгляд на принесенные с собой книги. – С другой стороны… Если составишь компанию, попробую осилить кусочек.

Через полчаса мы почти одолели первую пиццу.

– Вечеринки в студенческих братствах отвратительны. – Бобби взмахнул третьим куском. – Я думал о вступлении в братство, но зачем? Все как в старших классах, да и сколько можно вливать в себя пиво?

– Отлично тебя понимаю! – с энтузиазмом поддержала я. – Неужели они сами не осознают, как глупо выглядят?

– Я думал, что один такой, – заулыбался Бобби. – Нет, я не против иногда выпить, но не каждый вечер.

– Точно!

Мальчик начинал мне нравиться. Может, мне удастся научить его не натягивать брюки до подмышек.

– К тому же после колледжа я собираюсь принять сан. А какой из меня священник, если я буду все время пить?

– Точно… Что? – я запнулась. – Священник?

– Да, – с гордостью подтвердил Бобби. – Хочу стать священником. Родители против, они мечтают увидеть меня доктором или юристом, поэтому и настояли на Принстоне. Но мое истинное призвание – служить Богу.

– То есть тебе нельзя заниматься сексом?

Откуда мне было знать? Я выросла в еврейской семье (и даже не ходила в воскресную школу, так что понятия не имела, о чем он говорит).

– Нет, – засмеялся Бобби. – Я же не собираюсь постричься в монахи. Я стану пастором. Им можно жениться и заводить детей.

– А. Тогда здорово.

Несколько минут мы в тишине уминали пиццу. Наверное, студент почувствовал, что я не сочла призвание пастора достаточно занимательным. Неожиданно Бобби поднял голову и улыбнулся.