Рамка - Ксения Букша

травмпунктах

на вокзалах

это моя родная стихия, мой дом

ведь и паспорта восстанавливать – это, знаете, то ещё удовольствие

в очередях насидишься здорово

однажды, когда восстанавливал паспорт

а было это аккурат в мой день рождения

купил итальянского просекко

и пластиковых стаканчиков

и всю очередь угощал

да…

ну так вот

а в тот раз – контора наша – сидим на сухую

сидим. Скучаем

интриги плетём

кто – чего – куда

и покурить да что там и пописать даже не сходить

мучительно, одним словом

но вот доходит до меня эта самая очередь

вхожу. Потёмки. Как в рентгеновском кабинете.

Посадили на стул.

Датчики прикрепили.

Там всё учитывается: потение, сердцебиение…

дыхание, конечно, тоже…

температура кожных прости господи покровов…

ну так вот

укрепили значит на мне все эти датчики

и включили прибор

первый вопрос был помню такой

очень странный – я запомнил:

«Как вас зовут?»

ну нашли что спросить, ей-богу, прям

нашли что спросить

меня зовут «Фёдор», это уж я точно знаю

да и что тут можно соврать?

«Фёдор» я, и всё тут

федя бредя съел медведя

так и ответил, чего уж там

отфедил

а они мне на это подбросили козырей

сколько тебе лет, спрашивают?

Ну уж это…

а почём я помню?

Почему я должен помнить, сколько мне лет

я ответил наобум что-то

ну а уж дальше вопросы посыпались градом

самые разнообразные

с кем спал, что ел

где был, как живёшь

«нормально». – говорю, «нормально»

трам-пам-пам

еле успеваю мячики отбивать их

ну что

это всё ладно

но в какой-то момент началось

стали о будущем меня спрашивать

причём о таком, ну, конкретном

в цифрах

какой завтра курс доллара – такое

что завтра на первой полосе будет в новостях

а я говорю ведь что-то отвечаю

не могу не ответить ничего

вот и отвечаю

сам не хочу

меня, если хотите знать, тошнило уже от этого

вообще с похмелья посидите-ка в очереди

к детектору лжи

и вот, приходится что-то отвечать

и отвещаю

и что на первой полосе будет

и куда курс завтра влезет

во всём признался, раскололся

надо было, конечно, сдержаться

что-нибудь да утаить

но я не умел

человек такой

сами видите

даже паспорта у меня вить не держатся

что делать

всё ответил – пусто стало – тут они почуяли, что пусто

и меня это…

того…

отпустили.

Вышел – шатаюсь весь.

Чуть не упал.

Похмелился – стало легче.

Но что б вы думали

ведь они от меня не отстали

и когда всё это совпало

что я им рассказал

(курс и первые полосы и всё прочее)

они совсем меня зачморили

они меня стали вызывать каждый день

задавать вопросы, я и сам не понимаю – что они спрашивают

только вижу от жадности лица уже у них перекошены

вижу – живым не выпустят

случай спас меня

сбился детектор ихний

ну то есть сломался совсем

а я понял

и давай врать напропалую

на третий день отстали от меня

подумали, что кончились мои пророчества

а меня совесть до сих пор мучает

я же в последний день увидел, что его арестуют на тринадцать лет

ну, главного нашего

видел явно и знал

должен был предупредить и не сказал

но что же – главный наш отсидел

и его выпустили

а я остался

а я всё сижу да сижу

то в очереди, то в больничке, а то здесь вот

и вот про всё, про всех я знаю

а про себя не хочу ничего знать

и сколько ещё просижу не вем

и когда и куда свалюсь – не представляю

а только знаю, что очередь до меня никогда не дойдёт

так я крайним и останусь

это вот точно

Ох, – Боба говорит, – ты, дядя Фёдор, мне лучше про конец света поточнее скажи.

Я про апокалипсис очень, знаешь, интересуюсь.

Мне надо знать – сколько ещё наш мир протянет, на что детей ориентировать…

Это во втором классе началось.

На самом деле мне нельзя на некоторые вещи смотреть

я на вид чувак крепкий

мордоворот даже

дерусь, там, часто, ничего не боюсь

но на некоторые вещи мне смотреть нельзя

например один мой одноклассник спрыгнул с крыши у меня на глазах

ну тут ничего не поделаешь

но я не хочу этого видеть

а вижу теперь всегда

ну и многое другое

а в частности атомная война

я в школу ходил мимо забора, где были нарисованы

всякие антимилитаристские граффити

ну такие наивные советские

и там был в одном месте

нарисован атомный гриб

я всегда ходил мимо когда – зажмуривался