Дорога в снегопад - Антон Уткин

Кира посмотрела на него внимательно, но ничего не сказала, хотя он был убежден, что ее проницательность в эту минуту сделала вывод, который он сам не облек еще ни в мысль, ни в слова.

— А что, — усмехнулся Алексей, подумав, — так и сказал. Потому что, в общем, я разделяю его взгляды.

— Ты пошутил, — утвердительно произнесла она.

— Да ну? Разве ты меня не знаешь? Неужели я похож на шутника, зануда проклятый? Не-ет, я не пошутил. Но пошучу. Мы с этими ребятами скоро вместе пошутим. Заварим на хуй еще какую-нибудь гнусную харчевню, где подают бобров и лосятину.

На этот внезапный мат она не отреагировала.

— Прекрати! — крикнула она. — Неудачник!

— Что-о? — Он надвинулся на нее, словно бы собирался ударить.

Левой рукой она потянулась к затылку, выхватила заколку, и рыжеватые, немного кудрявые волосы свободно упали ей на плечи.

— Да, я неудачник, я чертов неудачник, потому что я остался тем, кем был, потому что я занимаюсь тем, чем хотел. Потому что я и вправду верю, что люди не родятся лишь для того, чтобы обжираться трюфелями и шашлыками, что вершина человеческой мысли — это не та хренова каракатица, на которой ты сюда приехала. Потому что вы все согласились жить по их правилам…

— Да я на метро приехала, — невпопад сказала она.

— Потому что от вас уходят ваши дети, — сказал он уже тише и расстегнул рубашку еще на одну пуговицу.

— У нас они по крайней мере есть. У некоторых нет.

— А вот это подло, — заметил он, почти уже успокаиваясь.

— Не суди людей, скотина! — снова сорвалась она на крик.

— Прекрати орать! — сам заорал он. — Прекрати, а то…

— А то что? — Раскрасневшаяся, с заколкой в руке, как с кинжалом, по-рысьи сощурившись, она являла собой и решимость к дальнейшему спору, и задор, из которого понемногу начала уходить злоба и место которого предательски занимала податливая беспомощность.

— А то я тебя поцелую, — глянув в ее неуловимые глаза, спокойно сказал он.

* * *

Поцелуй неминуемо состоялся бы, если бы такая бурная подготовка к нему не была нарушена появлением двух существ, вышедших на тропинку откуда-то из-за стволов прямо к тому месту, где стояли Алексей с Кирой. Оба эти существа, как грибники, передвигались крайне медленно и внимательно смотрели себе под ноги. Корзинок, правда, у них с собой не было, зато у девочки лет десяти на плече на тонких плетеных шнурках висела плоская серая нотная папка.

— Да вот же, здесь мы играли, говорю же тебе. — Она говорила, проглатывая окончания, скорым подростковым наметом, и скорее не проговаривала слова целиком, а только обозначала их. Поминутно у нее на глазах возникали лукавые слезы, которыми она управляла, словно Зевс своими ветрами.

— Антон, — констатировал Алексей, и они все четверо уставились друг на друга.

— Что вы здесь делаете? — спросил Антон, пораженный не меньше него.

— Вы телефончика такого раскладного красненького не находили? — одновременно с ним спросила Настя.

— Вот, опять потеряла телефон, — сообщил Антон, оправившись от первого впечатления внезапной встречи. — Приехал забирать ее из музыкальной школы, а мне тут сюрприз. И все одно и то же. Никакой фантазии. — Он бросил на Настю взгляд, преисполненный праведного гнева.

— Где-то здесь, наверное, выронила? — участливо спросила Кира, и девочка согласно кивнула.

— Мы найдем, пап, — заверила она, мгновенно оживившись. — Ну куда он мог деться, сам подумай?

— Да его уже на Савеловском за триста рублей продали, — пошутил Антон.

— Папа, но он же звонить должен, он не выключен, — возразила Настя.

— Он-то должен, только нам звонить не с чего, — вздохнул Антон и пояснил Алексею: — Я-то свой дома забыл. Вот и ищем вручную. А недешев был подарок отца ко дню 8 марта, — погрозил он Насте указательным пальцем.

Настя потупилась, как бы скорбя о своей рассеянности и невнимательности к подарку отца.

— Ну что ж, давайте поищем вместе, — весело предложила Кира. — Какой номер?

Настя продиктовала номер, и Кира с Алексеем занесли этот набор цифр в свои трубки.

— А мы подумали, вы грибники, — улыбнулась Кира, и Настя хитренько, украдкой улыбнулась ей в ответ.

— Еще раз покажи место, — приказал Антон, и Настя, размахивая руками, стала обегать территорию.

— Дальше того дерева не заходили, говоришь? — Антон показал на старинную, накренившуюся липу, состоявшую из двух стволов. Настя отрицательно помотала головой.

Несколько раз Кира вызывала Настин номер и слышала гудки, но сам телефон никак себя не обнаруживал.

— Только я звук убавила во время урока, — призналась наконец Настя, и Антон снова смерил ее негодующим взглядом.

Они разошлись с тропинки, на которой повстречались, в разные стороны и стали медленно бродить в указанном пространстве, взбивая носками обуви уже изрядно нападавшие листья.

Кира была так обескуражена словами и намерениями Алексея, что даже и не знала, радоваться ли ей столь неожиданной встрече с его друзьями или досадовать на их неуместное появление. Бродили они минут пять. В какой-то момент они с Алексеем удалились и от Антона, и от Насти и оказались в нескольких шагах друг от друга. Кира остановилась и молча смотрела на подходившего к ней Алексея. Толстый, как ствол, ломоть заходящего солнца осветил ее лицо и часть груди манящим золотистым светом. Невольно сощурившиеся ее глаза как бы говорили: «Ну же, давай!» Он приблизился вплотную, положил ей руки на плечи и дотронулся своими губами до ее губ. Такая благодарность, такая мука зажглась в ее вызолоченных глазах, что у него перехватило дыхание.

— А ну-ка, — сказал он и нажал вызов Настиного телефона. Через секунду из-под желто-зеленого кленового листа раздались едва слышные звуки популярной песни Вики Дайнеки «Девочка, которая хотела счастья».

— Ура! Ура! — восклицала Настя и беспрестанно подпрыгивала, подбрасывая в ладонях розовый овально-девчачий аппарат. На радостях пошли к метро и там в торговом центре зашли в «Шоколадницу». Настя не выпускала свое гламурненькое обретение из рук и пестовала его, как младенца.

— Я все теряю, — сообщила она Алексею и Кире измазанными шоколадом губами с неким даже вызовом, а Антон подтвердил это вздохом деланой горечи. Его напускная суровость давно миновала, и он осторожно любезничал с Кирой.

Если другие родители гордятся своими детьми за их необыкновенные таланты в искусствах или их спортивными достижениями, то Антон, похоже, был доволен и тем, что у него такая рассеянная дочка. Ее бесконечные потери оба они воспринимали как признак яркой семейной индивидуальности, хотя сам Антон ничего никогда не терял, а, напротив, обладал каким-то сверхъестественным даром находить любую пропажу.