Тайна "Красной Москвы" - Ольга Тарасевич

Вопросов слишком много, половину из них я уже забыла.

Поэтому я просто сижу в кресле и наблюдаю за носящейся по гримерке шаровой молнией.

Мне кажется, что любой фонтан должен рано или поздно иссякнуть.

Я просто дождусь того момента, когда Мария прекратит суетиться, и мы поговорим.

— А ты хорошенькая… Будешь моей подружкой? Это ничего, если ты не лесби. Я тоже никогда не думала, что мне может понравиться женщина. Это надо просто попробовать…

От неожиданности я даже не могу пошевелиться. Пытаюсь встать, хочу удрать, мысли путаются. И вдруг Машины глаза оказываются совсем близко, я чувствую ее вишневое дыхание, и теплые губы касаются моих…

Я не просто не чувствую возбуждения.

Меня тошнит.

К горлу подступает комок, в животе все сжимается, и возникают опасения, что утренний бутерброд и чашка кофе вот-вот извергнутся из желудка прямо на безбашенную певицу.

Оказывается, я несовременно и хронически гетеросексуальна.

— Это ничего, что пока тебя не вставляет. — Маша отрывается от моих губ и весело улыбается. — Приходи ко мне в гости сегодня. У меня как раз нет подружки. Расстались по обоюдному согласию. Я считаю, когда отношения не в радость — надо разбегаться, что нервы мотать? Может, мы с тобой поладим? Мне нужен кто-то рядом. Мне просто капец как надо спать не одной! Если у тебя есть мужик, это ничего. Ты очень быстро бросишь его! Секс с женщиной намного лучше, поверь. К тому же девочка никогда тебя не обманет и не предаст.

— Маш, я замужем. И у меня ребенок. Мне приятно, что ты находишь меня привлекательной. Но… блин… я не по этой части… ну просто совсем, понимаешь? Песни твои обожаю. Вот и все, в общем… Не знаю, что сказать. Никогда не была в такой ситуации…

— Ладно, проехали. Сама не знаешь, что теряешь! — Маша плюхается на диван, забрасывает ноги в тяжелых ботинках на спинку и с непосредственностью ребенка показывает мне неприличную комбинацию со средним пальцем. — Конечно, можно было бы тебя на хрен отсюда погнать. Но ладно уж, че там тебе про Орехова надо рассказать?

— Маш, он показывал тебе духи «Красная Москва» в старинном флаконе?

Певица морщит курносый носик:

— А то! Меня чуть не стошнило от этой бабушатины.

— Ты знаешь эксперта Сергея Казько?

— Эксперта — это критика музыкального? Буду я еще внимание на всяких козлов обращать! Никогда не читала весь этот бред, который про меня пишут. Есть пресс-секретарь продюсера — пускай она в какашках ковыряется!

— Эксперта — это значит криминалиста. Сергей Казько занимался экспертизами — отпечатки пальцев, следы на месте происшествия.

— И что? Мне надо что-то сказать по этому поводу? Где я и где криминал! Никогда ни с чем подобным не пересекалась! Так значит, сексом со мной заниматься ты не будешь? Ну ты чудачка! В этой жизни все надо попробовать!

Нет.

Это не она.

Имитировать такую некомпетентность настолько натурально невозможно.

Не думаю, что Захарова хорошая актриса.

Ее роль — сильной хамоватой женщины — выглядит крайне неубедительно.

Маша — просто хрупкая девочка, которая лихорадочно ищет тепла. Она не находила его слишком долго, отчаялась — и сейчас пытается делать вид, что ей и так неплохо живется. А живется — плохо. Несмотря на талант и популярность…

* * *

Я возвращаюсь в свою деревню и думаю о том, какая же я все-таки бестолковая. После встречи с Марией Захаровой, оставившей неприятный осадок, мне надо было сделать то, чего и хотелось — вернуться домой, набрать ванну воды с клубничной пеной и смыть с тела ощущение липких гадких прикосновений. Но я же самая умная! Мне же всегда больше всех надо! Жалость к себе — непозволительная роскошь. Только вперед — быстрее, выше, сильнее. Зачем — не знаю. Но я так привыкла — не давать себе слабины… А ведь если разобраться — ни к чему хорошему топтание на горле собственной песни не приводит. Да, сначала вроде бы все складывалось неплохо. Актриса Екатерина Савицкая в телефонном разговоре согласилась со мной встретиться. Без особого энтузиазма в голосе, конечно. Но тем не менее. Я, как дура, радостно помчалась на другой конец Москвы. Чтобы по итогу остаться с носом!

Как оказалось, Екатерина Савицкая живет в замечательном таунхаусе неподалеку от аэропорта Домодедово. Поселок располагается среди вековых сосен, создавая полную иллюзию отсутствия поблизости аэропорта и прочих объектов цивилизации. Найти нужный мне коттедж оказалось просто — он, как и объясняла актриса, располагался возле чудесной детской площадки. На этом мое везение закончилось — дверь открыла, как я первоначально подумала, помощница по хозяйству Екатерины Савицкой. Бойкая наглая девица смерила меня презрительным взглядом и сообщила, что ей бы тоже очень хотелось встретиться с Екатериной Савицкой. И помочь мне она ничем не может. А если бы и могла — то ни за что бы пальцем о палец не ударила! Выглядела девушка очень вульгарно — колготки в сеточку, кроваво-красные губищи, выбеленная грива нарощенных волос.

— Послушайте, но мы же с Катей договаривались по телефону! Она сама сказала — приезжайте! — завозмущалась я, когда первый шок от словесного ледяного душа и диковатой внешности прошел.

— Не знаю я, с кем вы договаривались, — заявила девица, меча неприязненные взгляды. — А папа римский вам, случаем, аудиенцию не назначил?

На какой-то момент у меня закралось подозрение, что я не туда попала, ошиблась коттеджем. Но в прихожей висел очень красивый портрет актрисы, афиши с ее спектаклей, плакаты кинорекламы. При этом голос наглой барышни почему-то казался мне немного знакомым.

Должно быть, услышав наши пререкания, со второго этажа спустился муж Савицкой, популярный актер Антон Гречко. Похоже, он успел неплохо провести время в компании со спиртным: от актера явно пахло коньяком, к тому же, спускаясь по лестнице, актер слегка пошатывался. Отправив девицу, Антон смущенно пояснил, что Екатерина в театре на репетиции, а мобильный телефон оставила дома.

— Дина — Катина массажистка, должно быть, ответила на ваш вызов. — Антон расстроенно вздохнул. — У Диночки специфическое чувство юмора, но массажистка она отменная. Потому и терпим, и прощаем. А Кате вы вечером позвоните. Часикам к девяти, думаю, она точно до дома доберется.

Мне оставалось только попрощаться, сесть в свою машину и поехать в деревню, ругая себя за напрасно потраченное время.

Впрочем, ладно.

Больше никаких упреков и грустных мыслей.

Погулять со Снапом, покормить песика, сделать и себе пару бутербродов. А потом — ванна, ванна, ванна, теплая водичка, клубничная пена, все рассуждения и аналитические выводы потом.

Я доехала до дома, загнала машину во двор, вышла из «Тойоты» — и чуть не упала.

Мой рыжий приветливый мальчик едва не сбил меня с ног. Он пытался встать на задние лапы, облизать мне лицо, молотил хвостом. А я никак не могла разделить его радости. Потому что не понимала, как собака оказалась во дворе. Уходя, я, естественно, закрыла ее в доме! Соседи, у которых были ключи, никогда не стали бы заходить в наш дом, предварительно не позвонив. И уж конечно, они не оставили бы собаку на улице без присмотра.