Они будут жить с нами - Амелия Борн

Потому выдала всю информацию, что Ларин выслушал с самым серьезным видом.

— Не думаю, что это будет уместно, — сказала в ответ, испытав при этом чувство благодарности.

Представлять, что пройду через встречу с мужем и какие-то объяснения в одиночку я не могла, хотя, конечно, и понимала, чем может завершиться новая встреча Олега и Коли.

— Это не обсуждается, — ответил Ларин и улыбнулся — открыто и как-то задорно, что ли. — Мы с тобой, грубо говоря, в одной лодке, — вновь посерьезнев, присовокупил он к сказанному. — Так что будем держаться вместе.

Слышать эти слова было не только приятно — они становились теми частичками, из которых сейчас состояло то немногое, что было моей опорой.

— Спасибо, — шепнула в ответ тихо. — И ты не рассказывал подробно о том, как сам оказался в этой самой лодке.

Я посмотрела на Ларина и мгновенно почувствовала, как он напрягся.

— Не о чем рассказывать. Я мечтал о ребенке, жена — не хотела его всеми фибрами души. Когда забеременела — тайно от него избавилась. Я узнал обо всем случайно. Не смог это принять.

— Не смог принять, что она могла попросту не желать завести детей? — удивленно спросила я.

На этот счет у меня имелись свои соображения. Я считала, что женщина — главная хозяйка своего тела и только она имела право выбирать рожать ей или нет. Потому слова Ларина и его позиция меня удивили.

Нет, я понимала, о чем говорит Олег, но многое в этой ситуации стало откровением, причем не сказать, что приятным.

— Не смог принять ложь, Настя. Я не терплю, когда мне врут, — ответил Ларин.

В голосе его послышались стальные нотки. В темном взгляде полыхнуло что-то вроде предупреждения.

— Зачем ты мне это говоришь? — вскинув подбородок, спросила я.

Наш зрительный контакт длился, должно быть, с полминуты, после чего Олег покачал головой и сказал:

— Просто так. — Он пожал плечами, вновь вернул на лицо маску веселости. — А теперь возвращайся к работе. И если у тебя возникнут какие-то проблемы — не стесняйся обращаться.

Он ушел, а я еще некоторое время стояла и смотрела ему вслед, не совсем осознавая, к чему Ларин говорил все эти вещи.

Глава 28

— Что ты делаешь? — ужаснулся Николай, придя домой после работы, на которую вышел несмотря на то, что вполне мог отдыхать еще пару заслуженных дней, пришедшихся на новогодние праздники.

Он застал Киру за тем, что та вовсю хозяйничала в квартире матери. И не просто, скажем, раскладывала в ней вещи или опять наготавливала миллион жирных блюд, от которых Колю уже стало воротить, а собирала в коробки то, что принадлежало Вере Артемьевне.

Смерть матери стала для Николая самым настоящим ударом. Сначала побег Насти, затем — сутки в больнице, где сидел и ждал вестей. И следом — то, что оглушило, заставило остолбенеть и застрять в моменте.

Наверно, он сам был виноват в случившемся. Пустил в святая святых Киру и девочек, которые были своего рода торнадо, сносящим все на своем пути и оставляющим после себя лишь ошметки. А мать этого не выдержала. Как не выдержала и Настя.

— Собираю барахло. Смотрю, где и что ценное — это оставляю. Остальное надо куда-то выкинуть. Здесь такой нафталин, который хранится еще со времен царя Гороха.

Кира фыркнула и бросила в коробку тончайшую, красивой вязки шаль. Он ее помнил — это был подарок Колиного отца.

— Не смей! — проговорил Николай, забирая у Киры следующую вещь, которую она, видимо, тоже определила для того, чтобы выбросить. — Это фотоальбом!

— Я уже его просмотрела — ничего интересного. Какие-то концертики и скрипки.

Их взгляды сошлись в немом сражении. Николай сильнее сжал альбом и потянул его на себя. Кира, чуть помедлив, пожала плечами и, все же выпустив книжицу, взялась за нотные тетради. Коля едва не взревел.

— Хватит! — рявкнул он. — Перестань здесь копаться.

Он отложил альбом, потянул Киру за руку, понуждая отлепиться от шкафа, в котором его мать хранила самые ценные, по ее мнению, вещи. Да, не золото с бриллиантами, но они были очень важны для нее.

— Ты что — тоже собираешься все это здесь оставлять? — удивилась Кира. — Если жаль выкидывать, можем перенести на антресоли. Я все придумала.

Она все же швырнула в коробку тетради и продолжила:

— Двушку будем сдавать. Это хороший доход. Девочки будут жить здесь в одной комнате, пока не подрастут. Третью переделаем в гостиную. Обставим другой мебелью, здесь все слишком… старческое. Я уже приглядела в интернете диван и пару кресел. Сами займем третью комнату, для спальни нам много места не нужно…

Николай едва не взвыл. Тело матери еще не было предано земле, а Кира разглагольствовала о ее жилье так, как будто стала здесь полноправной хозяйкой. С другой стороны… может, это выход? Конечно, проживать с ней так, словно был ее мужем, Коля не собирался… Но если они с девочками переедут в двушку, а он сможет вернуть Настю и они обустроятся с Никитой здесь, как жена того и хотела?

— Я написал Дарине, Настиной подруге, — сказал он, отходя и присаживаясь на край дивана.

— Зачем?

Кира так резко к нему повернулась, в ее голосе было столько неподдельного изумления, что в первый момент Николай и сам удивился тому, что сделал.

— Затем, что моя жена должна быть рядом со мной в трудный момент, — отчеканил он, глядя на Киру.

Он физически почувствовал тот момент, когда она изменилась, вдруг превратилась совсем в другого человека. Улыбнулась заискивающе, оставила свои сборы вещей, которые Кире не принадлежали.

— Вот и подумай, кто из нас двоих тебе жена, — мягко сказала она, подходя к нему и присаживаясь рядом. — Настасья твоя сбежала, только пятки сверкали. А я — рядом. И буду рядом всегда.

— Вообще-то там не только Настя, но еще и Никита, — напомнил Кире Николай. — И я имею полное право видеться с сыном.

Он начал закипать. Потому что пока не представлял, как сделать, чтобы ему вернули возможность общаться с Никитой. В розыск, что ли, собственную жену объявлять?

— Ну, когда-нибудь будешь видеться. Но ведь сына можно еще одного родить, — сказала Кира, прильнув к Николаю.

Он едва удержался от того, чтобы не вздрогнуть, не вскочить и не сбежать куда подальше. Последнее, о чем мог сейчас думать, — будущее деторождение, да еще и не с законной супругой, а с той, в постели которой он случайно оказался на днях.

— Сейчас не могу об этом думать.

Поднявшись с дивана, Николай засунул руки в карманы