Нордвуд. Призрачные нити - Хелен Тодд

Тодор говорил непривычно тихо и сипло. Чем больше он молчал, тем суровее становился его взгляд. Аннетт знала, что за этим всем скрывалось, и так же, как отец, предпочитала не произносить свои мысли вслух. Иногда то, что таится в душе, не требует слов.

* * *

Прикрыв дверь за сестрой, Алан озадаченно рассматривал осунувшееся и уставшее лицо Анри. Тот обессиленно смотрел в потолок, серые глаза застыли на одной точке. Всю ночь он провел в бреду. Травяные настойки и компрессы мало помогали сбить температуру и тревожность, а кожаные ремни обжигали запястья рунами, сдерживающими перемещения.

Комнату продувал холодный ветер, и единственный очаг тепла, крохотный камин, едва отогревал озябшие пальцы. Крейг замерз, по коже пробежали мурашки. Он чувствовал, как волосы встают дыбом не то от ледяного сквозняка, не то от осознания, что предсказание начало сбываться.

– Алан! – хриплый голос заставил ведьмака вздрогнуть и резко обернуться.

– Да?

– С Эммой все в порядке? – Брэйден перевел взгляд на друга и хотел протянуть руку, но ее удержал ремень. – Сними эти чертовы завязки, все тело затекло.

Крейг промолчал. Он прочитал короткое заклинание, и оковы дали Анри свободу. Тот не дергался, лишь потирал онемевшие руки. Уставший, разбитый жизнью… Несколько секунд молчания пролетели незаметно.

– Что с Эммой? – он проговорил слова медленно, с нажимом, словно уверяя, что готов принять любой ответ.

– Я видел, что произошло на кладбище, и могу тебе сказать, что уже поздно, слишком поздно, ничего не изменить. Вы связаны. – Сегодня ночью Алан получил все воспоминания друга благодаря знаку предсказания. – От судьбы не спасет ни одна дорога. А Эмма… У нее два знака, она уже часть нас. Я позову ее, если ты пообещаешь: никаких перемещений, что бы ни произошло.

– Никаких по собственной воле, – Брэйден криво усмехнулся и опустил голову.

Крейг покачал головой и вышел. Он не надеялся ни на что. Его жизнь принадлежала городу с тех пор, как на руке появился символ темной магии – D. Но, в отличие от друга, ему повезло больше… Анри навсегда связан с Эммой символом обмена. Знак даст ей темную магию и поможет забрать излишек у Брэйдена, чтобы того не постигла участь матери.

В просторной гостиной пахло выпечкой – Джин-Рут готовила на кухне. Чейз сидела на диване, плотно укутавшись в пуховое одеяло. Она сосредоточенно листала книгу магии.

– Эмма? Прости, что отвлекаю от чтения. Анри пришел в себя, просил зайти, – Алан улыбнулся уголком губ, отметив, что ведьма в растерянности опустила на стол книгу и, коротко кивнув, направилась в комнату больного.

– Спасибо за помощь, – обернувшись, Чейз благодарно посмотрела на ведьмака и нажала на ручку двери.

Волнение за Брэйдена не покидало ее всю ночь. Она верила, что Джин-Рут не причинит ему вреда. Судя по ее короткому смущенному взгляду, он был ей симпатичен. Разговорившись на кухне, целительница рассказала о том, что они знакомы с детства, а сейчас благодаря их общему знакомому смогут безопасно перебраться в свое время.

Переживания отзывались тревогой в сердце. Эмма нерешительно вошла в комнату и затаила дыхание. Анри стоял у окна. Как всегда отчужденный, одинокий. Он завороженно наблюдал за черными птицами, которые смотрели на него любопытными глазами. Вольные, сильные, загадочные. Еще с детства вороны стали для него добрым знаком. Там, где они, – свобода.

– Анри! – взволнованный оклик отвлек от раздумий, и ведьмак, вздрогнув, обернулся.

Осунувшееся, болезненное лицо, впалые глаза и растрепанные волосы. Такой же, как и тогда, возле своего дома: разбитый и уставший. Чейз невольно улыбнулась. Ей хотелось его защитить, но она не знала как. Да и стоило ли?

– Эмма… – севший голос с волнением произнес ее имя. Брэйден подошел ближе.

Он осторожно коснулся ее щеки дрожащей рукой. Помнил, как в порыве злости до боли сжимал ее запястья. Ненависть к самому себе разъедала душу. Девушка привычно пахла сладким вишневым ароматом, который любила Джин-Рут. В синих глазах читалось волнение.

– Прости, я… – Эмма не дала ему договорить. Она сделала шаг вперед и уткнулась лицом ему в грудь.

Теплая, хрупкая. Анри сильнее прижал ее к себе и нежно коснулся губами ее макушки. На душе стало спокойнее, будто все вокруг не играло больше никакой роли. Наверное, это правильно – ценить счастливые моменты, несмотря на то, в какие страшные времена они были. И лишь тонкая черная нить, обвивающая хрупкие руки, напоминала об их знаке – Эмма невольно забирала на себя излишек темной магии.

– Тебе не за что извиняться, – Брэйден взял ее за плечи и слегка отстранил от себя. – Ничего не бойся. Ты в этом городе не одна.

– Алан сказал правду о знаке обмена? – Чейз тревожно прикусывала нижнюю губу.

– Да, – он нежно коснулся шероховатым пальцем ее губ и вновь прижал к себе. – Но теперь все будет в порядке.

Дрова скрипели, растапливая остывшую за ночь печь. Из деревянного окна сильно тянуло холодом. После разговора с Крейгом Эмма знала все о своих знаках. Но это не уменьшало ее страха перед неизвестностью и тем, что поджидало ее за границами этих стен. Она понимала, что не готова. Строки из книги о Нордвуде, которую дала почитать Джин-Рут, все время всплывали в сознании и не давали покоя. Внутренний голос повторял одно и то же: «Те, кому суждено умереть, рано или поздно умрут. Проклятых городом не спасти».

Боль, словно игла, кольнула сердце. Ее ничто не спасет – убежит из Нордвуда, и город погубит ее так же, как и мать.

Тихий стук заставил Чейз отпрянуть и тревожно оглянуться. К ним вошла Джин-Рут.

– Потушите камин. Мы покидаем этот дом, – она вздохнула. – Мои травы… Эмма, заберешь этот чемодан с собой?

– Да, конечно.

– Анри, ты переместишь меня, а Эмма дождется Алана, – она многозначительно посмотрела ему в глаза. – Так сказал Тодор. Если вы еще раз попадете на кладбище или к ищейкам, то тебе вряд ли хватит сил защитить себя, не то что ее.

Это перемещение было запланировано заранее. В тысяча девятьсот четвертом году, шестнадцатого декабря, начиналась революция, отнявшая сотни жизней жителей Нордвуда. Ровно через двенадцать часов этот дом вспыхнет огнем.

Джин-Рут вошла в гостиную почти бесшумно. Ее кашель заставил Чейз вздрогнуть. Они с Брэйденом ждали, пока целительница соберет амулеты, спрятанные на кухне.

Анри в последний раз взглянул на почти растаявшую восковую свечу и протянул руку Джин-Рут. Она смотрела на него бесконечно глубокими карими глазами. Ее мягкие теплые пальцы коснулись грубой мужской ладони. Ведьмак крепко сжал руку и притянул к себе.

– Закрой глаза. Что бы ни случилось, крепко держись за меня. Приземление не всегда бывает удачным.

На прощание парень улыбнулся Эмме. Сильный порыв ветра распахнул незакрытое до конца окно. Анри и Джин-Рут растворились, оставив после себя лишь догорающую свечу.