Клубный маньяк - Иван Юрьевич Коваленко

— Что именно вы хотите знать? — Лицо старика стало живым. Привычная ему самому растерянность пропала. «Я в деле», — об этом говорила каждая черта его лица.

— Убийства девушек. Мне сказали, именно они пробудили ваше подсознание.

— Знаете, как ощущают себя люди, потерявшие память? Праздничным тортом, от которого отрезали половину. В моем случае оставили маленький кусочек. То ли старик, то ли пятилетний мальчик. Есть много фактов, которые мне рассказали о моей прежней жизни. Их все можно отправить в помойку — для меня это просто буквы. Кроме одного: у меня была жена, которую я не помню, и у нас с ней была дочь, о которой я ничего не помню тоже. Причем, если при имени Маргарита в моем сердце что-то просыпается и мне хочется говорить с ней и умолять простить меня, то когда мне называют имя дочери — Ольга, — я не чувствую ничего. Вот они.

Петр Андреевич достал из кармана фотографию. Две женщины: молодая и постарше. У обеих длинные черные волосы. Обе улыбаются. И обе пребывают сейчас где-то, куда живым людям до срока не попасть.

— Медсестры распечатали мне эту фотографию из аккаунта в социальных сетях. Есть еще несколько. Но эта мне нравится больше. Тут Маргарита именно такая, какой я себе ее представляю. Женщина, за которую хочется отдать жизнь. В итоге, правда, получилось иначе: жизнь отдала она, а я остался один, высохшей веткой — без листвы и без ствола.

Тимофей бережно взял фотографию и принялся рассматривать. Скорее, из вежливости. Этот снимок не даст ничего. Таких фотографий миллиарды, и с каждым днем их становится все больше и больше. Селфи, которое сделала дочь. На заднем фоне вода. Видимо, снимок сделан во время отпуска. Где в этот момент был их отец и муж? Может, сидел и пил пиво в баре? А может, спал в отеле? А может, остался в городе, чтобы отдохнуть от семейной суеты? Любопытна природа прошлого: оно есть, и его нет одновременно.

— У меня есть хобби, — продолжил Петр Андреевич, убирая снимок обратно в карман. — Возможно, оно появилось не сейчас, а еще в «прошлой» жизни, но я люблю детективы и преступления. Таким образом лучше удается почувствовать границы, которые присутствуют в человеке. Понимаете?

Тимофей кивнул.

— Есть нормальные люди, а есть те, кто поступает неправильно. Мне очень интересно, почему столько людей совершают ошибки, за которые затем расплачиваются другие. Вот, например, водитель грузовика, под который мы попали на нашей «легковушке». Причина простая: он был нетрезв и протаранил наш автомобиль. Дальнобойщики — порядочные люди, но и среди них попадаются ничтожества. Выпил пива, и твой грузовик становится многотонной бомбой. Одно неаккуратное движение — и два человека из трех отправляются на тот свет, а тот, что остается жив, лучше бы умер вместе с ними.

Тимофей знал эту историю. Авария произошла в Подмосковье. На Т-образном перекрестке водитель рефрижератора словно специально направил свой грузовик в крошечный Hyundai.

— Так вот, преступления. Я много читаю. Тут есть библиотека, но гораздо больше можно найти в интернете. В книжках — все выдумки. А есть реальная жизнь. Выдуманных и нарисованных миров мне сейчас и самому хватает, а вот преступления, которые происходят на самом деле, придают осмысленность моему существованию. Есть несколько сайтов, форумов и Telegram-каналов, которые я читаю. Почему я ими увлекся, не знаю: увлекся и все. Возможно, так распорядилась судьба. Читай, говорит, про злодеяния. — Петр Андреевич закурил сигарету и продолжил: — До поры до времени все было увлекательно. Иногда мне казалось, что я вижу произошедшие преступления своими глазами. Обрести память это не помогало, но дни уже не казались мне такими бездушными — во всем появлялся какой-никакой смысл. В какой-то момент я даже грешным делом подумал, что, может, и хорошо, что все так сложилось: я тут, в безопасности, читаю себе и размышляю. Но две недели назад все переменилось: я наткнулся в одном из чатов на информацию про убийства девушек, и что все они погибли после того, как посетили ночной клуб. Во мне что-то щелкнуло. Какая-то часть меня будто проснулась. Вернее, не проснулась — она выпила слишком много снотворного, по крайней мере, попробовала открыть глаза. Во мне зародилось ощущение, что я что-то знаю. Я пробовал игнорировать эти мысли, тем более что в слова, как я ни пытался, они никак не облекались, но реальность не прогонишь. Я точно могу что-то знать об этом, но не знаю, что именно. Только ощущения.

Тимофей не прерывал Петра Андреевича. Впервые он оказался в ситуации, когда ему нужно было что-то понять вместе с человеком напротив. Впервые не нужно было делать выводы и определять, виновен он или нет. Они оба заодно. И эта задача была восхитительной. Не нужно тратить энергию на оценку человека. Наоборот, нужно попробовать понять, что скрывается за его словами, и помочь сломать стену, которую воздвигла перед ним жизнь. Эту каменную толстую несокрушимую стену, по одну сторону которой дышит сегодняшний Петр Андреевич, а по другую — пытается ожить его прошлое.

— Когда я говорю «ощущения», то немного лукавлю. Есть вещи, которые ускользают от человеческих слов. Слова могут быть мостом, а могут быть пропастью. Это не совсем ощущение, это знание, которое есть. Наверное, некоторые именно так верят в Бога: просто знают, что он есть, и все. Эти девушки… Я их не убивал и понятия не имею, кто их убивал, но знаю, что в моей жизни был человек, который мог это сделать. Возможно, именно он и есть убийца, которого вы ищете.

Дальнейший разговор растянулся еще на полчаса. Тимофей молчал, а Петр Андреевич пытался описать свой внутренний мир, в котором однажды появились какие-то тени. Вернее, одна-единственная тень: то ли человек, то ли призрак — он бродит в мыслях несчастного старика и планирует убийства. А как именно планирует и кого хочет убить — непонятно. Одним словом, чертовщина.

Возможно, эту встречу можно было назвать бесполезной, если бы не одно «но». Тимофей кое-что «почувствовал».

Именно об этом он рассказывал Варваре в столовой их полицейского участка, где они встретились ближе к вечеру.

— Он называл себя «куском праздничного торта». Это не просто игра слов, это ощущения, которые сформировались в нем и помогают ему идентифицировать себя. Так вот, в некоторые моменты он