Я не хочу остаться один - Дарья Аверад

Спустя полчаса ребята уже лежали средь прохладной травы на их излюбленной полянке. Наверное, наблюдение за ночным небом было их самым ценным увлечением. Вид здесь открывался просто прекрасный, по-настоящему волшебный, как любил подмечать Кен. Но самое главное, наверное, было то, что в этом месте парни всегда могли обсудить все свои проблемы и беспокойства, не боясь быть услышанными или непонятыми. Повсюду лишь тишина и покой. Рядом близкий человек. А на небе бесчисленное множество звёзд. Ну разве это не всё, что нужно для счастья? По крайней мере, братьям этого более чем хватало.

– А мы совсем не изменились с тобой. Всё те же дети, – усмехнувшись, подметил Аято.

– А разве стоит меняться? – с улыбкой ответил Кен. – Ночное небо просто изумительно, и я бы всем сердцем желал наблюдать за ним целую жизнь.

– Ты прав, – глухо отозвался Аято. – Раньше я не понимал твоего восхищения, а потом просто в один момент поднял голову вверх и удивился. Только представь, миллиарды мерцающих звезд покрывают темное полотно небес. Их больше, чем песчинок на всей Земле. Но при этом каждая из них огромна и величественна. С песчинкой и не сравнить. В таких масштабах можно утонуть, но ты просто лежишь и понимаешь, что являешься частью всех этих гигантов. Помнишь, ты сказал мне о том, что мы состоим из космической пыли? Это поразило меня настолько, что я ощутил себя первооткрывателем материка или чего ещё более грандиозного. Однако, помимо восхищения, эта идея навевает жуткую тоску. Иногда мне кажется, что мы настолько малы и ничтожны, словно и вовсе не достойны существовать в масштабах Вселенной. Кто мы по сравнению с этими гигантами? Лишь обычная пыль и не более.

– Но, знаешь, Аято, – внезапно перебил брата Кен. – А звёзды ведь тоже отсюда кажутся крохами. А, значит, и нами непременно восхищается кто-то очень маленький.

– Я и не думал об этом, но, наверное, так оно и есть. Ты всегда умел находить во всём что-то хорошее, – ответил блондин, слегка приподняв уголки своих губ. – Такая способность и впрямь может сделать человека счастливым.

– Да. Особенно, если рядом есть тот, кого ты любишь.

Кен повернул голову и посмотрел на Аято, но тот, увлеченно наблюдая за звездами, не обратил никакого внимания на младшего и не заметил блеска в его глазах, чему Судзуки был лишь благодарен.

– Чувствую себя как на свидание, – громко усмехнулся Аято, представляя их с Кеном со стороны.

Такая внезапная фраза безумно смутила Судзуки, заставляя неловко покраснеть. Очень хотелось, чтобы Аято не продолжал развивать эту наиглупейшую тему, но, к сожалению, Такимура не смог прочесть мыслей брата. Аято развернулся к Кену, хитро прищурив глаза, и сказал:

– Кстати, касаемо свиданий, почему ты не стал встречаться с Юрико? Как по мне, она очень даже ничего. Милая и с фигуркой.

Неожиданно для Кена, старший вновь завёл разговор о девушках, словно весь мир остановился в ожидании того, когда Судзуки обзаведётся подружкой. В ответ Кен замялся, попытавшись сказать что-то невнятное, и слегка покраснел, из-за чего отвернулся в другую сторону. Шатен определённо ненавидел разговоры об отношениях. Аято, заметив изменившееся настроение брата, виновато прикусил губу. Блондин решил перевести тему шуткой, что определённо должно было расслабить младшего.

– Прости, просто я тут подумал, что если бы я был тобой, то непременно цеплялся руками и ногами за человека, которому понравился бы такой зануда, как я.

Кен приподнял уголки своих губ и тихо пробурчал в ответ:

– Если бы я был тобой, то ни за что не избегал человека, который принял такого придурка, как ты.

– Я и не избегаю, – уверенно ответил блондин, заставив Кена привстать с травы и удивлённо посмотреть на старшего. – Этот человек ты, Кен. Только ты принял меня настоящего.

– Но и моё занудство по душе лишь тебе, – улыбаясь, ответил Судзуки, не скрывая проскользнувшие нотки иронии в голосе.

Аято тихо смотрел в лицо брата своими заботливыми глазами. А у самого внутри хаос эмоций. Кажется, словно Кен сегодня выглядит как-то иначе. Более милый, но и не менее притягательный. Кен определённо сегодня был другим, а может и Аято посмотрел на него совершенно с другой стороны. Хотелось что-то сказать, сменить тему, отшутиться или, того лучше, вновь перенести своё внимание на звёздное небо. Но единственное, что смог выжить из себя блондин – это лёгкий смешок на полу выдохе и стыдливо покрасневшее от такой несуразицы щёки.

– Нам домой пора, поднимайся, мистер блондинка, – неожиданно звонко сказал Кен, разрезая мирную тишину на полянке.

Судзуки частенько любил называть Аято подобным прозвищем, что, несомненно, раздражало старшего. Однако сегодня Такимуре показалось, что Кен произнёс это как-то иначе, с неким трепетом или даже умилением.

Хотелось разозлиться на кареглазого, но что-то мешало, не позволяло, удерживало. Аято не желал, чтобы младший учуял его озадаченность, а потому быстро поднялся с земли и, скрестив руки на груди, сказал:

– Не зли меня, братишка.

В ответ Кен лишь усмехнулся и, бросив хитрый прищур, быстро пошел в сторону дома. Через шагов десять он остановился и, не оборачиваясь, прокричал:

– Для начала догони меня, яростная блондинка!

Аято подумал над тем, какой же Кен всё-таки ребёнок, но встрепенулся и, не отличившись особой взрослостью, побежал вдогонку за братом.

Время приближалось к одиннадцати, когда ребята вернулись домой. Они старались вести себя как можно тише, даже разулись за десять метров от входной двери, чтобы их шаги казались максимально невесомыми. Но стоило братьям зайти в прихожую, как из гостиной вышла взволнованная мать. Она скрестила руки на груди и укоризненно посмотрела на парней.

– Почему вы так поздно? – шёпотом спросила госпожа Судзуки. – Я сказала отцу, что вы сегодня ночуете у одноклассника, потому что делаете совместный проект. Кен, завтра тебе придётся объясниться папе, поэтому придумай, что рассказать о проекте. А сейчас тихо идите в свою комнату.

Благодарно улыбнувшись матери, Кен пожелай ей спокойной ночи, после чего они с Аято незамедлительно пошли на второй этаж.

Переодевшись, парни подготовились ко сну и уже легли по своим кроватям, разворачиваясь лицом друг к другу. Аято, недолго сохраняя тишину, начал говорить:

– Она и впрямь беспокоится о тебе. Даже выгородила нас перед отцом.

– Я знаю, но о тебе она волнуется не меньше, – ответил Кен с неподдельным негодованием.

– Думаю, это мило, что ты считаешь так, – грустно усмехнулся Аято, после чего развернулся на спину и, смотря в потолок, продолжил. – Я завтра придумаю что-нибудь, что можно наплести отцу.

– Ты не обязан, – резко перебил брата Кен, не скрывая своего возмущения.

– У тебя завтра тест, позаботься о школе, а прочую нервотрёпку оставь на меня, – уверенно ответил Аято, ставя твёрдую точку в этом вопросе.