Невский Дозор - Никита Аверин

Отбросив в сторону бесполезный артефакт, я, стоя на коленях, непослушными пальцами набирал офис Ночного Дозора. И молился только о том, чтобы Света не потеряла сознание.

Не знаю, успел ли я набрать номер до конца, но последние силы вдруг оставили меня, и я провалился в тягучую темноту.

В штабе нас со Светой отправили в лазарет. Ранение у меня было несильное, железку вытащили, а вот сестру Осип Валерьянович оставил на какое-то время в палате. Она уже пришла в сознание, но поговорить нам не дали.

Вместо этого меня вызвал к себе Драгомыслов.

– Иди поговори, а потом поедем к маме, – сунув руки в карманы белого халата, сказал врачеватель.

Начальник был очень сильно не в духе.

– Ну и что ты на все это скажешь? – требовательно спросил он.

Я пожал плечами.

– Степан, ты сам-то понимаешь, какая это была авантюра с твоей стороны? – продолжал горячиться Геннадий Петрович. – Нет, ты, конечно, правильно поступил, придумал, как не нарушить клятву и спасти сестру. Но какой ценой, ты об этом подумал?

– А что мне еще было делать, Геннадий Петрович? К вам я обратиться не мог. Свой Дозор тоже подставлять желания никакого. И к тому же я не преступника в первую очередь хотел наказать, а спасти Свету.

– Какой же ты еще пацан, Степа, – тяжело выдохнув, протянул Драгомыслов. – Эх, ладно, придумаем, как минимизировать ущерб от данного тобою Наталье обещания. Вот ведь плутовка, она же точно знала, где прятался этот Темный, только нам сообщать не спешила.

– Вы тоже думаете, что она специально все так подстроила, чтобы заполучить меня в должники?

– Да кто знает, что там в ее голове творится, какие у нее мысли и планы на твой счет, – покачал головой Геннадий Петрович.

– Но для чего ей может потребоваться слабый Светлый маг седьмого уровня?

– Бред какой-то получается. – Драгомыслов постучал ручкой по столу. – Ладно, иди. Будем разбираться. Денек у тебя сегодня еще тот выдался.

С этим я был полностью согласен. Главное, обошлось. Еще раз заглянув в медпункт и убедившись, что Светлана в порядке, я забрал Осипа Валерьяновича, и мы пошли к моей машине. Захотелось позвонить маме, но было уже поздно, к тому же мой телефон остался в фотостудии, хорошо, что хоть сменная одежда в офисе нашлась.

Ну и плевать. Мы и так все сделаем. Прямо сейчас. Пора было применять полученное в сегодняшнем бою воздействие.

Ехать было не ближний свет, но у меня не оставалось выбора, метро давно закрыто. Вцепившись в руль, я гнал служебный «уазик» через ночной город. Рядом вжался в кресло пристегнутый Осип Валерьянович.

– Да не гони ты так, Степан, – время от времени нервно приговаривал он.

Я послушно сбрасывал скорость, но через некоторое время все равно притапливал педаль.

Домчавшись до больницы, я кое-как припарковался и помог выйти кряхтящему Осипу Валерьяновичу. Миновав пост дежурного в Сумраке, мы направились по пустынным коридорам. Светлый целитель едва поспевал за мной. Остановившись у нужной двери, я отдышался и осторожно заглянул внутрь.

Свет не горел, а кровать оказалась пуста.

Я растерянно замер на месте.

– Может, перепутал палаты? – предположил Осип Валерьянович.

Я посмотрел на табличку на двери, нет, все верно. Двести шестнадцатая. В сердце холодными щупальцами стал просачиваться страх.

– Мужчины, сюда нельзя, и почему не в бахилах? – Я обернулся на голос и тупо посмотрел на стоявшую у меня за спиной медсестру, назначенную следить за мамой. – А, это вы…

– Что-то случилось? – сипло спросил я.

– Мы вам звонили. – Голос, каким она это сказала, мне не понравился.

– Я телефон дома оставил. Где она? Перевели?

– Сядьте.

Я послушно опустился на диван у стены, медсестра присела рядом, и дальше ее слова вбивались в мой мозг обрывками, словно осколки битого стекла.

– Два часа назад… резкое ухудшение… кровоизлияние в мозг… врачи делали что могли… Я и Светлане звонила, но у нее тоже вне доступа.

Кровоизлияние, кровоизлияние, кровоизлияние – страшно, как зацикленная пластинка, стучало у меня в голове. Как же хрупка и несовершенна человеческая жизнь, способная, как полет бабочки, оборваться в любую секунду. И почему мы начинаем ее по-настоящему ценить только тогда, когда все уже кончено…

Осип Валерьянович снял свою шерстяную кепочку и тяжело вздохнул. Мы не успели.

– Она уже в морге, – тихо сказала медсестра. – Документы будут готовы завтра.

– Завтра, – автоматически повторил я и, посмотрев на нее, беспомощно спросил: – А что теперь делать?

– Больше ничего. Идите домой.

– Степа, мне очень жаль, – тихо проговорил Осип Валерьянович.

Я медленно поднялся на негнущихся ногах. Силы покинули меня, словно в мгновение ока я постарел на много десятков лет.

– Я подожду в машине, – сказал Осип Валерьянович и неторопливо пошел по коридору назад. Я смотрел ему вслед.

– Соболезную, – произнесла медсестра.

– Да, – тупо ответил я.

– Вас проводить?

– Спасибо. Дойду.

Но на улицу идти не хотелось. Даже Осип Валерьянович, силы которого не пригодились, вылетел у меня из головы.

Найдя в недрах коридоров пустую курилку, я закрыл за собой стеклянную дверь. Тело била дрожь.

Грузно, тяжело, со всей силы накатило ощущение бесконечного одиночества и тоски. «Это же мама!» – хотелось заорать во все горло.

Как сказать Свете? Как теперь изменится наша жизнь? У мамы была небольшая квартира в доме девятнадцатого века, в которой они жили вместе с сестрой, и пока она училась, за жилье платила мама. Теперь у девушки не хватит средств выделять на коммуналку из стипендии. Значит, мне придется помогать. Я теперь вообще остался единственным для нее защитником.

Да и волокита с правами на квартиру предстояла еще та, хоть мне и было известно, что мама предусмотрительно оставила завещание. От в одночасье навалившихся проблем хотелось выть и хвататься за голову.

Я машинально вытащил сигарету.

Совершенно неожиданно зазвонил старенький дисковый телефон, стоявший на подоконнике. Я тупо смотрел на дребезжащий пластиковый аппарат, осознавая, что торчащие из его корпуса огрызки проводов намекают на тот факт, что звонить и работать он не должен. На расстоянии оживить неработающий кусок пластика мог только один маг, которого я знал.

– Мои соболезнования, Степан, – сказал Геннадий Петрович.

– Не успели, – чувствуя подкативший к горлу ком, с запинкой сказал я. – Ее ведь можно было спасти. Если бы вы не тянули с поисками хулигана, если бы эта чертова ведьма сдала нам его логово сразу…