Демон Господа - Уэйн Барлоу

Война, снова — война… Об этом шептались все души. Повсюду легионеры, центурионы. Но им до душ дела нет. А его отсутствие пока не обнаружено. Когда это произойдет, прятаться будет бесполезно. Сфера выдаст его.

Предстоящий путь Хани рассматривал не как упражнение в скрытности или скорости, а скорее в терпении. Он приближался к центру. Мутный Ахерон уже скрылся за городской застройкой, но Дворцовая гора, как бы дразня его, по мере приближения к ней все отодвигалась. Из окон построек вдоль улицы доносились вопли, хрипы и стоны. На них никто не обращал внимания. Хани их даже не замечал, настолько привык. Там содержались души, грехи которых требовали особо изощренных мучений, чаще всего соответствующих земным изуверствам этих грешников.

Вытянув шею, Хани в очередной раз оглядел дорогу, стараясь пробиться взглядом сквозь толпы душ, легионеров и палачей. В нескольких футах впереди шествовал отряд демонов-фалангитов. Они шли прямо на толпу, круша всех, кто не успевал отскочить в сторону. Казалось, иногда воины специально сходили с дороги, чтобы задавить больше душ.

Хани решил спрятаться в одном из домов: демоны редко заходили внутрь. Мимо, колотя в небольшие барабаны, распевая какой-то гимн, ползла по улице группа странных безглазых существ. Хани пристроился к ним, не интересуясь тем, души они или нет, и, дойдя под их прикрытием до дверного проема, нырнул внутрь.

Воздух внутри был тяжел и вонюч, дымились и тлели вечным тлением угольки, слабо освещавшие помещение. В центре комнатушки одинокая фигура сидела на выпущенных из чрева собственных внутренностях, распухших и посинелых. Руки ее беспокойно рылись в потрохах, изо рта тянулась струйка слюны.

— Кто? Кто здесь? — простонал мученик. — Кто-то вошел…

Грешник попытался повернуть голову, но ему помешал сросшийся с головой воротник-ошейник.

— Скажи что-нибудь! — надрывался он. Внутренности его завибрировали.

— Заткнись! — бросил Хани, отводя взгляд.

— Х-ха… Зачем пришел? Пришел ко мне — и на меня же орет…

Хани осторожно высунулся. Фалангиты приблизились. В обычную какофонию вмешался новый звук — хруст костей раздавленных демонами душ.

— Там, на улице, — суматоха. Я пережду и уйду.

— Ты — душа. Как это ты бродишь сам по себе?

— Не твое дело.

— Что там?

— Отряд фалангитов…

— Нет, я не про это. Вообще… Солдат слышно…

— Война, — отрезал Хани.

— Война — все время. Что-то еще…

— Другая война. Войск очень много. Напряженность в воздухе. Что-то знакомое…

Душа зашлась в воющем кашле, отозвавшемся в спине Хани дрожью.

— Знакомое? — прохрипел грешник.

— Возбуждение перед войной. Знакомое ощущение…

Хани задумался. Мысли рвались к жизни. Какие-то неясные воспоминания. Бескрайнее море… Корабли, матросы… Сверкание доспехов и щитов… Затем поле, тоже бескрайнее… И — горы трупов, красная земля… Что это означает? Он бережно собрал эти фрагменты, уложил их в памяти, рядом с белой фигуркой. Свое достояние…

— Ты здесь еще? — плаксиво протянул грешник. Может быть, Хани был первым его посетителем за тысячи лет необъятного одиночества.

— Здесь я.

— Кто ты?

— Не помню.

— Не уходи. Поговори со мной. Так долго… Долго… Эй! Эй!..

Хани выглянул на улицу. Фалангиты прошли, оставив за собой растоптанные души и следы своих окровавленных подошв. Не обращая внимания на причитания грешника, Хани вышел на улицу, зашагал дальше, переступая через изувеченных. Так же поступали и другие прохожие. Улица зажила прежней жизнью.

Через несколько миль Хани наткнулся на караван гигантских душезверей: они были нагружены какими-то тюками и явно направлялись к дворцу. И эти душезвери тоже вызвали какое-то движение памяти. Но та, прошлая жизнь все же оставалась недоступной.

Спрятавшись среди мерно шагавших гигантов, Хани продвигался к дворцу, размышляя, в чем же причина этих странных вспышек, проблесков, необъяснимого волнения? Не в маленькой ли костяной фигурке, случайным обладателем которой он стал? Ведь не бывало с ним такого никогда.

Еще одна вспышка в сознании — и Хани понял: что-то изменилось. К нему вернулась частица его собственного «я». И ему дана теперь возможность вернуть утраченное, отнятое у него, и не все еще для него потеряно безвозвратно.

АДАМАНТИНАРКС-НА-АХЕРОНЕ

Со дня принятия Саргатаном решения прошло две недели. Элигор и Валефар медленно спускались с центральной горы по изогнутому пандусу, ведущему к дворцовым вратам. Оба хранили молчание. Погрузившись в размышления, они взвешивали возможные последствия уже совершенных действий и обдумывали открывавшиеся возможности. Дойдя до ворот, они молча остановились. Многое сделано, но еще больше сделать предстояло. Два громадных плоских светильника, венчавших массивные пилоны ворот, выбрасывали вверх чуть ли не на сотню футов ревущие, беснующиеся языки пламени.

Элигор обводил взглядом вечно волнующуюся у ворот толпу — в основном мелких демонов, прибывших по вызову или чтобы пробиться на прием к дворцовым чиновникам. Встречались и экзотические пришельцы из дальних Пустошей. Группы новоприбывших душ с надсмотрщиками стояли смирно, что не мешало им испускать стоны и вопли, заглушаемые лишь рыком пламени надвратных факелов. Впрочем, никто на эти стенания никакого внимания не обращал.

Наконец вдали показались огни эмблем и шесты со штандартами приближающихся демонов-баронов — они встретились по пути в столицу и объединили свои отнюдь не малочисленные караваны свиты и охраны, верховых и вьючных душезверей, душ-работников и душ-носильщиков. Раздались возгласы охраны, уже расчищавшей подход к воротам, толпа стала поспешно расступаться.

И тут Элигор увидел двух боевых бегемотов. Каждое из этих мускулистых чудовищ втрое превосходило размерами обычного душезверя. Их создавали из бывших земных монархов, предназначенных теперь для специального использования благодаря их прежнему рангу. Огромные их тела прикрывали расшитые попоны, прибитые к шкуре гигантов толстыми гвоздями, в упряжи мерцали драгоценные камни, устроенные в разных местах тела курильницы испускали ароматные дымки. Но они были готовы и к бою — под попонами тускло поблескивала вулканическая броня.

Валефар выступил вперед и обратился к спешившимся баронам со словами приветствия. Он не скупился на комплименты. Бифронс и Андромалий тоже рассыпались цветистыми похвалами в адрес лично Валефара, его великого господина и славной столицы Адамантинаркса. Вслушаться в их выспренные речи, так никакой войны вовсе не ожидалось.

Гости, по обе стороны от Валефара, направились к воротам. Элигор направился за ними, невольно сравнивая богато украшенные, усыпанные драгоценностями одежды демонов с темной, без единого украшения мантией Валефара. Он подумал, что одним из явных признаков правления Саргатана стало то, что в его городе богатство не предназначалось для похвальбы и роскоши.