Королевство вандалов. Взлет и падение - Ганс-Иоахим Диснер

Ибо вандалы ни в коем случае еще не считали себя окончательно побежденными. Хотя Гелимер потерпел поражение, общее положение все же давало ему повод ко многим надеждам. Хотя испрашиваемая вестготская помощь не пришла, однако после удачного завершения сардинского похода со своими отборными частями вернулся Тата. Кроме того, вандальский король развернул активную пропаганду среди карфагенского населения и даже среди византийских войск, так что многие военные части Велизария, в особенности гунны и массагеты, стали колебаться. Мавританские князья, которые после успеха Велизария по большей части объявили себя сторонниками императора, также были увлечены этой агитацией, во всяком случае, они разрешили своим подданным сражаться на стороне вандалов.

Кроме того, Гелимеру удалось организовать нечто вроде партизанской войны населения страны против византийских войск, над которой хотя и иронизирует Прокопий, но которая сильно вредила по крайней мере византийскому обозу. Вряд ли будет преувеличением рассматривать эти различные выражения провандальских симпатий в Северной Африке как начало антивизантийского движения, которое, разумеется, приобрело активный характер только после долгого подготовительного периода. Во всяком случае, эти факторы дали Гелимеру сильный моральный импульс, и вскоре он решился предложить противнику бой у ворот Карфагена. Велизарий, естественно, не ответил на этот дерзкий вызов, а двинулся за отступающим вандальским королем, который отошел, будучи не в состоянии вести правильную осаду. Таким образом, в середине декабря 533 г. у Трикамара, приблизительно в 30 км от Карфагена (точная локализация невозможна), состоялось новое сражение. Вандальское построение было достаточно умелым; центр сформировали войска Таты, к которым были добавлены фланги из вандальских частей; второй (тыловой) эшелон был полностью составлен из мавританских вспомогательных отрядов. В некотором соответствии с этим построением византийский центр состоял из личного отряда Велизария, в то время как федераты образовали левый, а регулярные войска – правый фланг. Определенная нерешительность вандалов, которых Гелимер не сумел вовремя пустить в атаку, вновь обернулась роковой ошибкой. Тэта до самой своей гибели в гуще сражения оказывал ожесточенное сопротивление атаковавшей гвардии Велизария. Затем дело дошло до общего бегства вандалов, прежде всего до бегства короля в сопровождении немногочисленной свиты в отдаленный горный массив Эдуг к западу от Гиппона-Регия [144]. То, что король признал свое дело проигранным, послужило началом всеобщего распада. Лагерь с женщинами, детьми и богатой казной попал в руки Велизария, который в кратчайшие сроки приступил к полной ликвидации остатков вандальского королевства. Бежавшие вандалы по возможности захватывались в плен, а важнейшие опорные пункты бывшего государства вандалов, такие как Сардиния, Корсика, Балеарские острова и укрепления Гиппона-Регия, Цезарея, Септон и Гадейра, занимались небольшими отрядами Велизария. На всей завоеванной территории очень скоро начала работать византийская администрация, что тождественно тяжелому гнету налогов, обрушившемуся на гражданское население. Война и бюрократия чрезвычайно быстро поглотили благосостояние, накапливавшееся в течение вандальского правления.

Между тем Гелимер еще до марта или апреля 534 г. держался в недоступном горном массиве Эдуг, где он пользовался также защитой верных мавританских подданных. Однако к делу целенаправленно приступил специальный отряд под руководством Фары, которому почти что удалось уморить несчастного короля голодом. Дело дошло до переговоров, и Гелимер в конце концов сдался, получив гарантии того, что он будет возведен в звание патриция и получит обширные земельные владения.

Тем самым история последнего короля вандалов подходит к концу. Дружелюбно принятый Велизарием в Карфагене, он вместе с другими военнопленными и добычей тотчас был перевезен в Константинополь, где шла подготовка к торжествам по случаю победы, в центре которых стояло триумфальное шествие удачливого полководца. Как высоко, должно быть, оценил победу над вандалами Юстиниан, если он, для которого в других случаях важна была лишь собственная слава, оказал такие почести Велизарию! Гелимер был тут же наделен владением в Галатии и закончил свой жизненный путь, начинавшийся со столь большими надеждами, как «ленник» императора. Так как он продолжал придерживаться своих арианских убеждений, он не получил обещанного ему поначалу титула патриция.

Кр. Куртуа недавно вновь совершенно справедливо указал на чрезвычайно эпигонские, даже патологические черты характера последнего короля вандалов [145]. Наделенный блестящими дарованиями, даже можно сказать, преданный музам король был, во всяком случае, совиновником разрушения своего государства. О его узурпации можно думать все что угодно: как бы то ни было, ему следовало бы придерживаться однажды выбранной энергичной политики, не позволяя сомнениям и упрекам отклонять себя с взятого курса. Описанный Прокопием эпизод, в соответствии с которым король вскоре после начала войны послал своего тайного советника с королевской казной в Гиппон-Регий, чтобы спасти бесценные сокровища – которые затем все равно попали в руки византийцев – и в случае необходимости увезти их в королевство вестготов, наводит на размышления. Гелимер не был уверен в своей победе и, пожалуй, также в своем государстве и потому очень плохо организовал и проводил сопротивление против Византии как в целом, так и в деталях. Ответственность, добровольно взятая им на себя, была для него слишком тяжела. Конечно, не он один противостоит Гейзериху в качестве эпигона; династия Хасдингов, как почти все династии Великого переселения народов, очень быстро истощилась и показала себя неспособной совладать с идущим высокими темпами процессом романизации. Естественно, этот приговор относится ко всей совокупности вандалов и аланов, поселившихся в Африке. После первых блестящих успехов они ослабели в своем благополучии и пали жертвой влияния чуждого окружения, не вступив в позитивный контакт с местным населением. То, что конец наступил так быстро, все же следует приписать личным недостаткам Гелимера. Более удачная внешняя политика или же более умелое военное руководство короля могли бы скорее всего обеспечить вандальскому государству существование еще на несколько десятилетий.

Быстрое и почти беспрепятственное завоевание Северной Африки византийскими войсками под предводительством Велизария рассматривалось современниками как большой успех. Сторонники Рима и приверженцы ортодоксальной веры повсюду испытали величайшее удовлетворение от поражения еретиков-вандалов, тем более что эта победа, казалось, несла возможность восстановления Римской империи в ее прежнем величии. Император Юстиниан сплел лично себе триумфальный венок из успехов своего полководца и почувствовал себя великим повелителем позднеримской эпохи. Об этом свидетельствует не только принятие триумфальных имен Vandalicus, Alanicus и Africanus (Вандальский, Аланский, Африканский), связанное с временами расцвета политики римской экспансии, но и помещение на бронзовых воротах константинопольского дворца большой мозаики. На ней изображен сам император с Феодорой в окружении славословящего сената, принимающий знаки верности от победоносного военачальника и побежденного короля, в последний раз облаченного в пурпур. О триумфе красноречиво свидетельствует также большой золотой медальон [146] стоимостью 36 солидов, на котором изображен одетый в панцирь император с нимбом, крылатым шлемом и диадемой; император держит в правой руке копье, в то время как левое плечо прикрыто щитом. На оборотной стороне представлен сидящий верхом Юстиниан с нимбом, крылатым шлемом и диадемой, перед которым шествует крылатая Ника с пальмовой ветвью и трофеями. Надписи на передней и оборотной стороне гласят: D(omi)n(us) Iustinianus p(ater) p(atriae) Aug(ustus) – Salus et Gloria Romanorum ([Наш] господин Юстиниан, отец отечества [и] август – спасение и слава римлян). Хотя медальон и в изображении, и в надписи передает исключительно древние представления о победе и славе, не следует недооценивать его как исторический документ, ибо тем самым был дан формальный повод к прославлению императора. По сообщению позднего византийского писателя Кедрата, в честь Велизария и его победы над вандалами был также отчеканен особый медальон, славивший военачальника как «славу римлян».