Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня - Евгений Александрович Костин

внимание на основные труды западных историков, политологов, философов за последние два, по крайней мере, века, то мы увидим, что эта линия отторгающего отношения к России все время поднималась на верхние строчки политической повестки дня. Россия была чуть ли не центральным моментом анализа и размышлений ведущих мыслителей Запада в последние века (правда, сейчас и Китай стал анализироваться также интенсивно, как и Россия раньше). Причем этот анализ в основном проводился в терминах и категориях с явно отрицательной коннотацией, если не сказать, вражды. Но обойтись без России, думая о мировой истории, размышляя о путях развития мировой цивилизации – невозможно. Такое ощущение, что это обстоятельство раздражает западный интеллектуальный мир, чуть ли не больше всего.

Но ведь это правда, что никакие большие коллизии мировой истории последних двух веков никогда не обходились без России, поэтому, куда же без нее и сейчас? Напомню, что знаменитое примирение европейских народов после битв с Наполеоном, начавшееся после Венского конгресса 1815 года и закончившееся так называемым «европейским концертом» основных государств Европы, было бы невозможно без центральной роли России в этом процессе. И относительно спокойное существование европейских держав без войн между ними, за исключением столкновений с Турцией и других частных и несущественных конфликтов на окраинах Европы, вплоть до Крымской войны 1855 года, было бы невозможно без основополагающей роли России.

Думается, что не случайно одним из главных трудов архитектора добрососедских отношений Запада (США) и России с западной стороны Генри Киссинджера, была его научная работа, посвященная как раз этому «европейскому концерту» европейских государств, а стало быть, и миротворческой миссии России. Таким образом, политическое сознание не ангажированных западных исследователей и дипломатов вполне себе отдавало отчет, что Россия не является страной, несущей в себе изначальные импульсы агрессии, покорения других народов, их притеснения и прочее. Тем более, что колониальная практика почти всех больших европейских государств не позволяла им вставать в позу ментора на этом направлении дискуссий.

Да и первая мировая война, какая была совершенно не нужна России и какая вовлеклась в нее большей частью исходя из своих союзнических отношений, прежде всего с Францией, а также Англией. И практически помогала им решать чуждый России вопрос о франко-немецких противоречиях, накопившихся на протяжении всего XIX века. Николай II крайне не желал этой войны, но чувство союзнического долга, тем более, что Россия была в кредитных долгах перед Францией, нужных ей для развития промышленности и железных дорог, взяло вверх. Сам ход той «странной», как потом будут именовать эту войну историки, был таким, что без активного участия России, без восточного фронта положение Франции и Англии было бы плачевным, если не критическим. Современные работы западных историков это прекрасно показывают (см., к примеру, труды М. Хейстингса – Max Hastings).

За эту вовлеченность в первую мировую войну Россия расплатилась прерыванием своей исторической эволюции в классическом виде по образцу и примеру других европейских стран через русскую коммунистическую революцию. Мы уже отмечали ранее, но повторим для читателя, какой, может быть, пропустил данный отрывок из прежних размышлений, оценка русской революции исторически имеет двойственный характер. Наряду с тем зиянием, какой возник в ее развитии в традиционном виде, революция принесла новые возможности для спурта России как отдельной цивилизации на других направлениях.

В дальнейшей истории, несмотря на все упреки западной историографии, что Россия, якобы, наряду с гитлеровской Германией, виновата в развязывании второй мировой войны, что является безусловной натяжкой и не выдерживает строгого научного анализа, Запад опять не смог обойтись без решающей помощи России (Советского Союза). Вероятнее всего, что вхождение в войну США с ее экономическими и человеческими ресурсами все равно закончило бы это столкновение в пользу «правильного» Запада и разгромом Германии, но мы имеем сейчас непреложный исторический факт: нацизм был побежден в основном СССР (Россией).

Рассуждая об истории последней мировой войны сегодня, многие западные исследователи удовлетворяются описанием взаимоотношений Жукова и Сталина, проблемами авторства операции «Багратион», но не углублением в метафизические вопросы данного столкновения народов почти по периметру всего земного шара. А было бы полезно взглянуть на вторую мировую войну на фоне мировых исторических катаклизмов на протяжении даже не веков, но тысячелетий. Испорченные преклонением перед надуманным объективистским подходом, определившимся в условном марксизме, но не имеющим к нему никакого реального отношения, эти историки никак не задумывались над вопросом, насколько битва под Москвой или защита Сталинграда могут рифмоваться с защитой Фермопил царем Леонидом, а падение Парижа представать в истории явлением ничуть не меньшим, чем падение Трои.

А по существу, это и есть самые главные вопросы для истинного историка в духе Геродота, а не писца, сидящего на обслуживании интересов той или иной партийной или имущественной верхушки.

Такого рода, античного объема, взгляд позволяет видеть не частности или одни общие результаты – кто стал победителем, а кто рухнул вместе со своим государством в историческое небытие – но самое существо протекающей сквозь людей истории. Один талантливый интерпретатор подобной казуистики писал на этот счет: «Безмерное чванство проскваживает во всем, что силится втиснуть историю в прокрустово ложе собственного тщедушного понимания. Что крестоносцы на своем в пути в Иерусалим убивали и грабили – факт, значимость которого не станет оспаривать ни один продюсер киноиндустрии. Приди, однако, кому-нибудь в голову поставить этот факт во главу угла истории крестовых походов, он доказал бы этим только, что его чувство гуманности развито настолько, насколько дегенерировано его чувство истории. Тыкающим друг друга с момента знакомства либералам пришлось бы, очевидно, больше по душе, если бы христианское войско сложило оружие в ожидании аналогичного жеста и от сарацин, но что это была бы за история, если устройством ее занялись бы одни пацифисты и члены общества по защите прав животных!» (К.Свасьян)

Вынесенный в заглавие вопрос о спасении Запада Россией имеет как раз глубинное метафизическое и историческое наполнение. Издыхание одной большой исторической формы вроде западной цивилизации всегда может найти продолжение своего существования в каких-то иных формах сопутствующих культур, других государственных образований. В этом смысле никто не отменял близости России и Запада в рамках иудео-христианской ойкумены, и как бы западная сторона не отмахивалась от этих родственных связей, как бы ни приписывала своим дальним родственникам в лице России всякого рода греховные мысли и не менее греховные поступки, она обречена на сотрудничество с восточным своим собратом.

Россия должна выступить в качестве носителя новых ценностей для всего мира, но прежде всего для Европы – это очевидно. Какие на этом пути она совершит ошибки, сколько ей понадобится времени