Дамские штучки - Марина Серова

— Почему вы так решили? — заинтересовалась я.

— Я встречалась с одним художником, — Леночка заговорщически улыбнулась.

Покинув Лену, я отправилась опрашивать консьержку. Уж она-то не могла не заметить поздних посетителей, наблюдать за такими как раз и входило в ее обязанности. Но оказалось, что, по роковому стечению обстоятельств, именно вчера дом и оставался без присмотра — востроглазая бабуля приболела. Сегодня на ее месте работала сменщица.

Тогда мне в голову пришла идея проконсультироваться с Ефремовым. Вдруг и впрямь повезет? Возможно, он знает художника, поддерживающего приятельские отношения с эффектной блондинкой. Если, конечно, Лена не ошибается относительно профессиональной принадлежности ночного гостя. Я снова набрала номер мобильного телефона Миши, который, похоже, успел привыкнуть к моим постоянным звонкам за последние два дня, и задала ему свой вопрос. Он обещал подумать.

Простившись с двумя Андреями, Мельниковым и Марусичем, я решила заскочить к Светлане Марусич, чтобы еще раз поподробнее расспросить ее о Марине. Может быть, она вспомнит что-то такое, что натолкнет меня на мысль об убийце. Как я поняла из нашего первого разговора, Света была настроена по отношению к новой жене своего бывшего мужа весьма доброжелательно, так что, я полагала, помочь не откажется. Вдруг ей известно, что у Марины был, к примеру, тайный поклонник из творческой среды.

Дверь в Светланину квартиру оказалась приоткрытой. Я толкнула ее, сделала шаг через порог и очутилась в прихожей. Зрелище, неожиданно представшее перед моими глазами, поразило…

Хрупкая Светлана Марусич в длинном темно-синем кимоно непринужденно, легко и изящно отрабатывала в своей квартире броски айкидо. Я сначала зажмурилась, а затем медленно приоткрыла глаза, заподозрив у себя психическое расстройство. Но на галлюцинации увиденное мною не походило, скорее это напоминало какой-то фарс. Вряд ли подобным образом скромные и застенчивые учительницы готовятся к грядущим урокам математики, если только не отрабатывают технику защиты от особо опасных учеников. Я так и представила картинку: в школьном коридоре педагог в юбке одолевает сразу трех могучих десятиклассников. Кто бы знал, каких усилий мне стоило удержаться от смеха при этой мысли. Но я заставила себя замолчать и полюбоваться картиной боя с вымышленными противниками.

Кроме всего прочего, меня поразил и цвет волос Светланы — из мышиных они волшебным образом превратились в ослепительно белые. Такое преображение, совершенно очевидно, под силу только опытному парикмахеру. Я подумала, что даже моя подружка — я зову ее ласково Светочем — справилась бы с этой работой с трудом, а уж она-то славится своим искусством на весь Тарасов.

Я осмотрелась в прихожей и обратила внимание еще на кое-какие детали. На полочке у зеркала в потрясающем беспорядке валялась самая дорогая — из известной мне — косметика. Создавалось впечатление, что ею воспользовались совсем недавно и просто не успели или не захотели убрать. А насколько мне было известно, Светлана Марусич не пользовалась ни духами, ни помадой. Более того — по моим данным, она не красилась вообще!

«Неслабая смена имиджа!» — заметил мой внутренний голос, и на этот раз я была с ним абсолютно согласна.

Бросив удивленный взгляд в комнату, я увидела на на золотисто-бежевом деревянном столике у самого окна, прикрытого кремовыми портьерами, сквозь которые пробивался неяркий, чуть приглушенный свет, фотографию в траурной рамке. На ней была запечатлена улыбающаяся женщина на фоне осеннего оранжево-ржавого пейзажа, который в достаточной мере оживлял неброскую, выдержанную в пастельных тонах, обстановку Светланиной квартиры. Близорукостью я никогда не страдала, поэтому мгновенно узнала в красавице на снимке безвременно ушедшую в мир иной Марину, застывшую по воле фотографа среди опавшей листвы. Меня всегда волновало таинство съемки: человек умер, а его образ продолжает жить, словно по мановению волшебной палочки. Но в этот раз я подумала совсем о другом. Когда это Светлана успела узнать о смерти соперницы? Неужели Андрей поспешил оповестить и ее? А черную рамку Света заранее подготовила?

Внезапно сумбурное мельтешение мыслей прекратилось, и они потекли в совершенно конкретном направлении: Светлана Марусич определенно не являлась той женщиной, которой хотела казаться. И сегодня я, по счастливой случайности, застала ее врасплох.

Как раз в этот момент я сделала шаг в сторону и наступила на чей-то хвост. Гортанное «мяу!» очень не вовремя привлекло внимание хозяйки квартиры к моей скромной персоне. В ее светло-зеленых глазах вспыхнула искра негодования, но она молниеносно подавила это чувство, наклонилась и подобрала с пола черную кошку.

— Ну, ну, милая, — убаюкивала Светлана ее, поглаживая по блестящей пушистой спинке. — Успокойся, тетя не хотела тебя обидеть.

Кошка обняла хозяйку передними лапами за шею и принялась облизывать ее лицо, как бы помогая ей прийти в себя и собраться с мыслями.

«Надо же, какая любовь!» — изумлялась я, слегка смущаясь неловкой ситуацией.

— Дверь была не заперта, — разъяснила я, то ли оправдываясь, то ли пытаясь наладить контакт. — Я не оставляла у вас в пpошлый pаз зонтик?

— Вы испугали Жозефину, — наконец произнесла Светлана сквозь зубы.

Теперь я определенно поняла — ангелы так не разговаривают!

— Прошу прощения, — выразила я свое сожаление. Мне действительно было немного жаль, что животное помешало моему молчаливому наблюдению. А уж в том, что дверь оказалась открытой и я таким образом незамеченной попала в квартиру, мне определенно раскаиваться не приходилось.

— Проходите, — недовольно бросила Света, указав мне рукой на стул. — Извините за нерадушие, головная боль мучает, — объяснила она свое поведение, а затем провела ладонью по кимоно. — Вот и решила прибегнуть к нетрадиционному методу лечения, — добавила она, по всей видимости, для того чтобы рассеять остатки моего недоумения. — В айкидо ведь практически не бывает спортивных соревнований. Это боевое искусство, как ни одно другое, лишено агрессивного начала.

В этом вопросе я была солидарна со Светланой. Но кто теперь мог бы убедить меня в том, что она владела только этим искусством? Я кивнула в ответ, будто бы соглашаясь.

— У меня отвратительное настроение, — поведала мне Света. — Вы только взгляните, — она протянула мне Маринину фотографию. Я послушно поднесла ее к свету. Интересно, чем она объяснит появление траурной рамки? — Марина мне это вчера по почте прислала. — При слове «это» моя собеседница сделала огромные глаза, очевидно, для того, чтобы как можно выразительнее передать весь охвативший ее ужас.

— Правда?

— Разумеется, правда. В последнее время она просто бредит идеей самоубийства. Я посоветовала Андрею показать ее моему врачу. Лариса Петровна — прекрасный практик!

— Конечно, конечно, — согласилась я.

Я не спорила ни с чем из того, что Светлана торопилась мне сообщить. У меня появилось ощущение полной нереальности всего происходящего, как будто бывшая жена Андрея Марусича и покойная Марина Калугина поменялись ролями. Теперь уже Светлана уверяла меня в том, что у Марины расшатаны нервы, и в том, что она эмоционально зависима от мужа.