Невеста морского чудовища - Бри Ош

пролила горячий суп на колени. Слизняк взял мою салфетку, поднес ее к моим ногам. Что он собирается сделать? Едва его руки коснулись моих бедер, скрип разнесся по всей столовой, а я резко поднялась со стула и вылила тарелку горячего бульона на его костюм. Не знаю, что это за сверкающая ткань, но он даже не поморщился.

— Никогда меня больше не трогай, понял?! — выкрикнула я.

И если на скрип никто не обратил должного внимания, на мой возглас все тут же повернули головы.

— Ну все, — раздраженно заявила та, что облила меня вчерашним вечером. — Хватит, — она беззвучно положила ложку на стол. — Ласта! Раз уж ты как раз поднялась, пойдем. Я отведу тебя к лекарю.

Узкий коридор холодил отчаянием, серость разъедала мысли. Зачем я вообще сюда приехала?.. Уныло шлепая все еще босыми ногами по холодному каменному полу, я оставляла за собой дорожку следов. Солнечного света явно не хватило, чтобы нагреть камень. Ступни с каждым шагом замерзали все больше. Тело пронизывало ледяными иголками. Хотелось ускорить шаг, чтобы хоть как-то согреться.

— Ты так удивила всех, — произнесла Крена.

Ее выверенные движения не уступали даже беременности: ровная спина ни на мгновение не осутулилась от тяжести. Она ждет от меня извинений или признаний?

— Я должна была дать ему обтереть меня? — ядовито выплюнула я.

Какие мерзкие порядки! Они вообще мне никто! С какой стати меня с ним посадили? С этим противным зеленым слизняком! Да он будто из болота вылез! Я терплю их законы, еду, а в замен?

— Ты не должна была помогать Олли.

Ее слова меня остудили. И на мгновение, хоть и короткое, я снова ощутила стыд.

— Кто-кто, а вода бы ему точно ничего не сделала, — продолжила объяснять она.

Мы свернули, и я сразу поняла, что уже была здесь. Тусклый коридор, двери, и я уже вижу, хоть и мимоходом, тот огромный трезубец. Широкий белый постамент возвышает его, делает еще больше.

— Проходи, нам сюда, — уточнила морская, и мне пришлось отвлечься.

За открытой дверью таилась еще одна, вернее это была ткань глиняного цвета, которая и служила дополнительной защитой. Морская легко отодвинула ее рукой, и я увидела сидящего человека. Присмотревшись, я узнала в нем Олли. Довольный принц уже разделался суп и уплетал какую-то кашу за обе щеки. Запах еды смешался с травянистым лекарственным, непривычно, но не отталкивающе, как будто ты заел вишневым джемом горькую сыворотку, и криво поморщился.

Задорный взгляд осмотрел мою спутницу. Мальчишка был хорошеньким. Румяные щеки его красили и делали лицо совсем юным.

— Ты не принесла мне вкусностей?

— А тебе полагаются вкусности? — шутливо переспросила она. — Майнез тут?

— Еще как полагаются! Ин не принес мне коврижки с медом!

Олли увидел меня и тут же выпрямился, сел ровнее, пригладил волосы и закончил:

— Майнез замотал меня и пошел есть, — голос изменился, стал грубее — Вот. — Он указал на перебинтованную кисть левой руки.

Я была рада, что не увидела крови или излишней бледности. С ним действительно было все в порядке. Мы уставились друг на друга: накануне произошло многое произошло, так что у нас даже не было возможности разглядеть друг друга. Это тоже было непривычно, его черные, отливающие синевой волосы были будто чем-то пропитаны. Словно жиром обмазаны, так сильно они блестели. Мальчишка смутился, и я перевела внимание на Крену. Морская уже достала какие-то склянки из шкафчиков, растворы, порошки. Эта комната была похожа на пристанище нашей верховной ведьмы, но в тоже время сильно отличалась. Даруна обитала в богато украшенной, статной обстановке, а здесь слишком пусто, слишком сыро, слишком просто, хватило одного взгляда на этот бесформенный кусок ткани. Однако стоило ли ждать иного в морском доме?

— Я очень рада, что с тобой все в порядке. — Искренне все-таки проговорила я.

Мальчишка смутился.

— Его ранили в морской воде, это лишь царапина. — Крена ответила за принца.

Я улыбнулась Олли, ощущая напряжение, повисшее между нами, незнакомцами и снова отвела взгляд.

— До свадьбы заживет, — Олли аккуратно положил в рот еще одну ложку каши и стал медленно ее жевать.

Я отчего-то смутилась.

— Присядь.

Здесь толком не было мебели, лишь заваленный всем чем только можно стол и уже занятая скамья. Олли убрал пустую тарелку, и я смогла уместиться на краю скамьи.

Крена кивнула, подошла поближе, приложила мешочки с чем-то холодным и добавила, указав в сторону принца, — мальчишки вечно дерутся, — улыбнулась она, — я уже научилась готовить мешочки с холодом.

Даруна бы просто смахнула ссадину рукой, магической силой сняла боль. Да, здесь все иное.

— Почему тебя не отпустили? — спросила я у смотревшего на мои ноги принца.

Он прикусил губу, отодвинулся подальше, открыл было рот, нахмурился, закрыл рот, а потом и вовсе скрестил руки на груди и отвернулся. Я снова ничего не поняла. Может он показал один из их тайных знаков, а я и не заметила? Однако мальчишка продолжал молчать и как будто делал вид, что я его задела.

— Он не хочет идти к отцу, — снова ответила за него Крена тяжело вздохнув.

Обратно возвращались не спеша.

— Что это такое? — не побоялась спросить я, когда мы вновь вошли в коридор с реликвией.

Я не могла отвести взгляд, следила за аккуратными, выверенными линиями металла, переходами цвета: зеленый, синий, золотой. В этом трезубце было все: красота, сила и легкость. Да! Казалось, что в какую руку он бы ни лег, маленькую или большую, каждому будет посильной ношей.

— Подарок, когда-то дарованый нами большекрылым богам.

Оторопев, я медленно развернулась и посмотрела ей прямо в глаза.

— Не смотри ты так, — одернула она меня.

"Это же к беде", лихорадочно подумала я. Крена благоговейно взглянула на трезубец. Внутри, посередине хвата, поблескивал красный камушек, каких я раньше не видела.

— Мои потомки сотворили его когда-то, а инкрустировали, кстати, птицы. Так что, забирая его с проклятой земли, мы забрали нам принадлежащее.

Камушек сверкал так, как будто за стеклом пряталась красная скорлупка. Ни рубин, ни рубеллит… Похож на огненный опал, но нет, это не он. Опал по цвету ближе к янтарю, а этот ярко-красный.

— Точно птицы? — все-таки с сомнением переспросила я.

Крена только усмехнулась и легко кивнула. Губы сами собой грустно искривились. Я не знала этот камень…Или не помнила его.

— Сдается мне, если бы тигры забрали оттуда свое золото, то здорово обогатились.

— Это не богатство, птица, это память, — упрямо повторила Крена.

Я покачала головой.

— А если про…

— Он столетиями стоит тут и ничего плохого в морской дом не принес и по сей