История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков

Всё это говорит о том, что мотивы и дух способа философствования антисциентистов определяются во многом не только духом эпохи, времени, в котором они живут, но и особенностями их личности, характеров, жизни и судьбы. Бесспорным является тот факт, что у многих философов- антисциентистов истории жизни и судьбы схожи во многом. Вспомним хотя бы жизненную драму Паскаля, Кьеркегора, Шопенгауэра[1473], Ницше. Их философия — это истории их жизни и судьбы. Прав был Фихте, сказав: «Каков философ, такова и его философия». К этому я добавил бы еще: какова жизнь, таков и философ.

Отсюда очевидно, что при рассмотрении философии представителей антисциентизма обращение к истории их жизни, фактам биографии оказывается логически необходимым. Разве можно понять пессимистические мотивы философии Паскаля, Кьеркегора, Ницше, в какой-то мере и Шопенгауэра, оставаясь по ту сторону их жизни, мира чувств и эмоций. Видимо, лишь через сопереживание их внутреннего мира, состояния души, всплеска эмоций, раскрывающихся на страницах их книг, можно прикоснуться и приобщиться к тайнам и кладези их мудрости.

В текстах такого типа мыслителей нет собственно философии, а есть только жизнь их мыслечувствования, их философия — это переживание их жизни. Основное требование их философии — это возврат к бытию, к погруженности в жизнь. Отсюда преобладание у них интуиции над рассудком, символичности и художественности над строгостью и научностью.

Их философия покоится на протесте жизни против господствующего положения рассудка и науки в современном техногенном (машинном) обществе, разрушающем и убивающем в человеке душу и личность.

После такого предварительного замечания перейдем к реконструкции и анализу основных течений и направлений антисциентистской традиции. Начнем с первого философа современности — Артура Шопенгауэра.

Для адекватной реконструкции и понимания философской системы Артура Шопенгауэра (1788-1860) необходимо иметь в виду одно важное обстоятельство: он был последним философом великой классики и первым философом современности. Как философ современности Шопенгауэр предвосхитил культурную ситуацию XX столетия[1474], основные симптомы которой — страх, отчаяние, безысходность, ощущение и осознание конечности человеческого бытия — позволили его ближайшим последователям поставить основной диагноз современной европейской культуре: ее упадок и гибель (О. Шпенглер), трагический ее конец («Бог умер!» Фр. Ницше). Оказавшись на стыке двух культурных эпох, этот «неистовый франкфуртский отшельник» видел свое предназначение «для истинного и единственного наследника кантовского престола»[1475]. Правда, он не смог, как и многие до него «великие наследники Канта»[1476] отстоять этот престол, ибо волею судьбы оказавшись на средостеньи двух культур, он как философ должен был завершить классику, решив, по его словам, «ту загадку, которую загадал Кант»[1477], и открыть путь в будущее философии. И сама история его жизни и судьбы подтвердила это: в последнее десятилетие его жизни (1850-1860) Шопенгауэра прославляли как философа XIX века, а его учение — как философию будущего.

Эта промежуточная позиция, в которой органически соединились две философские и культурные традиции, — классика и современность — нашла свое явное и точное выражение в названии его главного философского труда «Мир как воля и представление»(1818). Однако пропедевтикой к нему служит его докторская диссертация «О четверояком корне закона достаточного основания» (1813), которую он рассматривал в качестве фундамента и методологического основания своей оригинальной философской системы[1478].