История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков

11.5.1.1. Историко-философские источники философии А. Шопенгауэра

Решая традиционную для всей классической философии проблему поиска начал философствования, Шопенгауэр следует, по его собственным словам, совету «божественного Платона и изумительного Канта» руководствоваться при выборе метода философствования двумя законами: законом однородности и законом спецификации[1479]. Первый закон требует, чтобы, выявляя сходство вещей, мы объединяли их в группы, а группы в роды, пока, в конце концов, не дойдем до высшего всеобъемлющего понятия. Второй же закон представляет собой известный принцип оккамистов, вошедший в историю философии под образным названием «бритва Оккама»: сущности не должны быть умножаемы сверх необходимости.

Вслед за Кантом Шопенгауэр полагает эти два закона в качестве трансцендентальных основоположений нашего разума, a priori постулирующие соответствие вещей и имеющие в свою очередь основание в главном основоположении всего познания — в законе достаточного основания, для выражения которого франкфуртский затворник выбирает следующую формулировку Хр. Вольфа как наиболее общую: ничто не существует без основания того, почему оно есть[1480]. Постулировав данный закон, всякая попытка доказательства которого должна была бы расцениваться как бессмыслица особого рода и свидетельство о недостатке благоразумия, поскольку любое I доказательство предполагает доказательность, т. е. уже руководствуется законом достаточного основания, Шопенгауэр усматривает его корень в следующем: «Наше познающее сознание, выступая как внешняя и внут- н ренняя чувственность (рецептивность), рассудок и разум, распадается; на субъект и объект и сверх этого не содержит ничего. Быть объектом ^ для субъекта и быть нашим представлением — одно и то же. Все наши I представления — объекты субъекта, и все объекты субъекта — наши j. представления. При этом, однако оказывается, что все наши представ- I ления находятся между собой в закономерной и по форме a priori опреде- ! ляемой связи, в силу которой ничто для себя пребывающее и независимое, а также ничто единичное и оторванное, не может стать для нас объ- ектом. Именно эту связь и выражает закон достаточного основания в сво- L ей всеобщности»3 . Уже из этих слов очевидна связь закона достаточного; основания с нашей способностью представления. Наша способность представления есть корень закона основания: сколько видов имеет эта I способность, столько же и закон основания. Способность же представле- ! ния имеет четыре вида, отсюда и четвероякий корень закона достаточного основания, четыре вида закона основания, для которых Шопенгауэр устанавливает следующий систематический порядок: 1) основание бытия {математическое); 2) основание физических действий, или причинность {физическое); 3) основание деятельности, или побуждение [мотив] {этическое); 4) основание познания {логическое).

Каждому из этих оснований соответствует определенный вид способности представления и закон основания: 1) созерцательная способность представления {чистая чувственность), имеющая в своей основе закон достаточного основания бытия; 2) чувственная способность представления {рассудок), выражающаяся в законе причинности, или законе достаточного основания становления; 3) самосознающая способность представления {внутреннее чувство, или самосознание), основным законом которой выступает закон мотивации; 4) мыслительная способность представления {разум), выражением которой служит закон достаточного основания познания. В свою очередь этим четырем видам способности представления и законам основания соответствуют четыре вида объектов: 1) чистые созерцательные представления; 2) чувственные созерцательные представления; 3) субъект, точнее, волящий субъект как предмет самосознания; 4) понятия.

Общий итог предпринятого Шопенгауэром исследования закона достаточного основания сводится им к двум результатам. Во-первых, этот закон является основой, матерью всех наук, архимедовой опорной точкой познания. В каждой науке одна из форм данного закона служит путеводной нитью для других. Например, в чистой математике главной путеводной нитью служит основание бытия, в физике, химии, биологии — закон причинности. Закон основания познания находит большое применение во [1481] всех науках, а закон мотивации служит главной путеводной нитью в истории, политике, психологии и т. д.

Во-вторых, общий смысл закона основания сводится в целом к тому, что «всегда и повсюду каждое есть лишь посредством другого»[1482]. Но так как этот закон во всех своих формах априорен, т. е. коренится в нашем интеллекте, то его нельзя применять к целому всех существующих вещей, к миру, вместе с интеллектом, в котором он пребывает, ибо «такой предстающий посредством априорных форм мир именно поэтому есть только явление…»[1483]'А это значит: все, что утверждается о мире вследствие этих априорных форм, не может быть применено к нему самому, т. е. к представляющей себя в нем вещи в себе. Таковы в целом теоретические и методологические предпосылки философской системы, сформулированной пять лет спустя в главном философском труде Шопенгауэра «Мир как воля и представление».

Указывая на непосредственные источники своей философской системы, франкфуртский мыслитель настойчиво подчеркивает, что лучшими сторонами своего развития он обязан, «наряду с впечатлением от созерцаемого мира, творениям Канта, священным книгам индусов и Платону»[1484]. Кант и Платон, как «два величайших философа Запада», привлекли внимание Шопенгауэра своими глубокомысленными, загадочными, парадоксальными учениями: первый — учением о вещи в себе, второй — учением об идеях. Между ними хотя и нет полного тождества, но существует определенное «сходство»:[1485] и кантовская вещь в себе, и платоновские идеи существуют независимо от мира и наших форм познания, они совершенно независимы от закона достаточного основания, более того, если возможно представление кантовской вещи в себе, то это представление может состоять лишь в том, что Платон назвал идеями. Таким представлением вещи в себе, идеей в платоновском смысле выступает у Шопенгауэра воля, объективацией которой оказывается явленный нам во всем своем многообразии мир. Эта первичная воля, будучи независимой и свободной от всякой множественности и необходимости, есть первосущность, есть х всеединое, учение о котором франкфуртский философ обнаружил в Упа- нишадах Вед. Кроме того, рождаемый этой первичной волей мир полон беспокойства и боязни, нужды и страдания, он нуждается в искуплении, и которое становится возможным лишь через отрицание воли к жизни. По- I добное мироощущение Шопенгауэр нашел в учении Будды. Такая направ- I ленность рассуждений имела своей целью свести столь различные на- ! правления к одному центру, в котором органически соединились два вели- [ких западных и два восточных учения. По мнению Шопенгауэра, между: ними царит удивительное согласие, ибо индуистское учение о Майе, пла- ! тоновская притча о пещере и кантовское учение об идеальности всех яв- ! лений имеют своим предметом одно, а именно: мир как представление,