Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше - Стивен Пинкер

Действительно ли люди с низким уровнем самоконтроля чаще совершают акты насилия? Косвенные улики подтверждают это предположение. Вспомните теорию преступности, описанную в главе 3 (и отстаиваемую Майклом Готтфредсоном, Трэвисом Хирши, Джеймсом Уилсоном и Ричардом Хернштейном), согласно которой преступления совершают люди со слабым самоконтролем[1735]. Плодам многолетнего честного труда, в том числе благу не окончить свои дни за решеткой, они предпочитают мелкие, быстрые, нечестные вознаграждения. Склонные к насилию подростки и молодые люди, как правило, имеют за плечами историю противоправного поведения в школе и попадают в неприятности, которые говорят о нехватке самоконтроля: пьяное вождение, употребление алкоголя и наркотиков, ДТП, плохая успеваемость, небезопасный секс, нежелание работать и ненасильственные преступления типа грабежа, вандализма и угонов машин. Насильственные преступления зачастую удивительно импульсивны. Человек может зайти в магазин за пачкой сигарет и под влиянием момента вытащить пистолет и ограбить кассу. Или же в ответ на оскорбление выхватить нож и зарезать обидчика.

Но для того чтобы собрать не только косвенные, но и прямые улики, придется показать, что психологическая концепция самоконтроля (выраженная выбором, который люди делают между мелким вознаграждением сейчас и крупным позже, или же силой их импульсивности) совпадает с криминологической концепцией самоконтроля (выраженной реальными вспышками насилия). Уолтер Мишел, проведя эксперименты в городских школах и в лагерях для трудных подростков, обнаружил, что дети, которые могли ждать дольше, чтобы получить больше драже M&M’s, реже ввязывались в драки и задирали партнеров по играм[1736]. Изучение отчетов учителей подтверждает, что дети, которые казались им более импульсивными, вели себя агрессивнее[1737]. Особенно информативное исследование провели психологи Авшалом Каспи и Терри Моффитт. Они проследили судьбу абсолютно всех детей, родившихся в новозеландском городе Данидин в 1972–1973 гг.[1738] Трехлетние дети, которые были отмечены как недостаточно управляемые (импульсивные, неусидчивые, негативистские, рассеянные и эмоционально неустойчивые), по достижении 21 года с гораздо большей вероятностью оказывались за решеткой. (В исследовании не делалось различий между насильственными и ненасильственными преступлениями, но позже изучение той же выборки показало, что эти два вида преступлений, как правило, неотделимы друг от друга.)[1739] И одной из причин их криминального поведения может быть неумение прогнозировать последствия своих действий. Анализ опросов показал, что люди со слабым уровнем самоконтроля недооценивали вероятность, что понесут наказание за свои преступления и потеряют уважение семьи и друзей, если их противоправное поведение обнаружится.

Динамика преступности в подростковом возрасте и в молодости связана с усилением самоконтроля, который выражается в растущей готовности выбирать большее вознаграждение потом, а не мелкое сейчас. Этот сдвиг отчасти зависит от физиологического созревания мозга. Нейронные связи в префронтальной коре формируются до третьего десятилетия нашей жизни, а латеральные зоны коры и лобные полюса созревают в последнюю очередь[1740]. Но самоконтроль — это еще не все. Если бы делинквентное (противоправное) поведение зависело только от самоконтроля, то подростки, взрослея, все реже попадали бы в неприятности, однако этого не происходит. Дело в том, что на уровень насилия влияет не только самоконтроль, но и импульсы, которые он должен контролировать[1741]. Юность — возраст, когда нарастает, а затем убывает импульс «поиска острых ощущений» — следствие активности поисковой системы, достигающей пика в 18 лет[1742]. Это еще и возраст активного межсамцового соперничества, подстегиваемого тестостероном[1743]. Нарастание жажды острых ощущений и доминирования может обогнать усиление самоконтроля, и тогда старшие подростки и 20-летние будут более склонны к насилию несмотря на активное развитие лобных долей. В долгосрочной перспективе подкрепленный опытом самоконтроль одерживает верх: молодежь осознает, что острые ощущения и соперничество имеют свою цену, а самоконтроль вознаграждается. Динамика подростковой преступности — результат взаимодействия этих внутренних сил, тянущих и толкающих в противоположных направлениях[1744].

Итак, самоконтроль — это характеристика, с раннего детства отличающая одних людей от других. Ученые не изучали усыновленных детей и не проводили близнецовых исследований, необходимых для доказательства того, что успешность в стандартных тестах на самоконтроль наследуется. Но я бы побился об заклад, что это так, поскольку практически все психологические черты частично наследуются[1745]. Самоконтроль отчасти коррелирует с интеллектом (с коэффициентом около 0,23 на шкале от –1 до +1), а две эти способности обеспечиваются одними и теми же частями мозга, хотя и не в точности одинаковым способом[1746]. Интеллект сам по себе сильно коррелирует с преступностью: глупые люди совершают больше насильственных преступлений и сами чаще становятся жертвами насильственных преступлений. И хотя нельзя исключить того, что влияние самоконтроля — это в действительности влияние интеллекта или наоборот, скорее всего, обе эти черты вносят свой вклад в отказ от насилия[1747]. Основания думать, что самоконтроль наследуется, дает и тот факт, что расстройство, характеризующееся нехваткой самоконтроля, — СДВГ, синдром дефицита внимания и гиперактивности (связанный и с делинквентным поведением, и с преступностью) — чаще других личностных черт передается по наследству[1748].