Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон

сердитый вид; да и вообще он не был рад нас видеть.

– Сюда, – он прошел в соседний проем, усыпанный фиолетовыми искрами, которые не дрожали и не перемигивались, а светили ровно, с приятной уверенностью в себе.

Мы очутились в закутке почти без огоньков, с десятком одиноких искр, разбросанных по стенам. В центре закутка стояло нечто круглое: то ли маленькая постель, то ли большое сидение, застеленное черной мохнатой шкурой. Приятно было посреди яростного сияния встретить старый добрый черный цвет. Радость и отдохновение для глаз.

Капитан Смоллет указал на шкуру:

– Садитесь.

Сам он прислонился к стене, прижался к ней спиной и затылком. Видно, что он чертовски устал: осунувшееся лицо, запавшие щеки, похудевшие руки.

Мы с лисовином уселись рядышком, Рейнборо положил свой мешок с едой, но сам остался на ногах.

– Алекс, ребята хотят помочь.

– Как?

– Джима можно посадить к нижним контурам. Он выдержит.

– Исключено.

– Алекс!

– Нет.

Такое властное «нет», что Рейнборо не посмел настаивать. Но он-то был пилот, а я – пассажир и мог наплевать на дисциплину и субординацию.

– Мистер Смоллет, – проговорил я, – на борту «Испаньолы» двое людей находятся под угрозой Чистильщиков.

Капитан подался вперед и нагнул голову, в упор глядя на меня сквозь «очки». Не след открытым текстом упоминать врага, однако я не был risky fellow и не намеревался выполнять все их правила. Я продолжал, уставившись в черную полоску на его лице:

– Если можно хоть как-то помочь экипажу… этим двоим, я должен попытаться.

– Ты никому ничего не должен, – возразил мистер Смоллет.

– Если их заберут, а я не попытаюсь помочь, это будет по моей вине. Я стану третьим.

Он выпрямился, вздернув подбородок. Рядом со мной раздался короткий придушенный звук. В тревоге, я обернулся. Рейнборо вытянулся в струнку, лицо мучительно исказилось, словно из пилота вынимали душу.

– Это ты его надоумил? – тихо проговорил капитан.

– Сам дошел, – хрипло отозвался Рейнборо.

– Рей! – повелительно окрикнул мистер Смоллет. За черной сеточкой вспыхнуло синее пламя глаз.

Рейнборо покачнулся.

– Мистер Смоллет, не надо, – Том встал на ноги. – Питер не обмолвился нам ни о каких контурах, – лисовин потихоньку придвигался к капитану. – Но вы же понимаете: сделал плохое – виноват, не сделал хорошее – опять виноват. – Он подкрадывался к мистеру Смоллету, точно охотник – к ценной дичи. – Пожалуйста, разрешите Джиму попробовать.

Протянув руку, он коснулся голого плеча нашего капитана. Я наблюдал, затаив дыхание. Ладонь лисовина плотно легла на загорелую, влажную от испарины кожу. Мы оба не раз видели, как первый помощник обнимал мистера Смоллета за плечи; так же недавно делал Питер Рейнборо, стараясь поддержать Тома. Но они – RF. А что умеет наш лисовин?

Том стал рядом с капитаном, не снимая руку с его плеча. Мистер Смоллет не отстранился; он как будто вообще не замечал, чем занят его юнга. Однако синий огонь за «очками» погас, а освобожденный из незримого захвата Рейнборо расслабился и привалился к стене.

– Мистер Смоллет, я прошу вас, – проникновенно сказал Том. – Позвольте Джиму поработать. Мистер Смоллет… – Он вдруг пошатнулся. Упал бы, не подхвати его капитан.

– Алекс! – вскрикнул Рейнборо, бросаясь на помощь. – Ну что ж ты?..

Пилот принял лисовина из рук мистера Смоллета, усадил на черную шкуру. Том тяжело дышал.

– Башка закружилась, – пробормотал он. – Питер, не трогайте меня.

Взявший было его за плечи Рейнборо отступил. Мистер Смоллет сел перед Томом на корточки и заглянул в лицо, скрытое черно-рыжей маской.

– Юнга лисовин, что сказано во втором пункте инструкции в твоей каюте?

Том замялся, соображая.

– «Не подходить близко к сменившимся с вахты пилотам и навигаторам», – процитировал я.

– А я, по-твоему, кто? – продолжал капитан, обращаясь к Тому.

– Пилот-навигатор, – снова ответил я за лисовина. Мистер Смоллет говорил это нам с Лайной.

– И нахожусь на рабочем месте, – докончил он. – Хорошо, сумел остановиться. А то мог тебя выпотрошить – ты бы мертвый тут упал.

Ловко у них получается: Рейнборо ссудил энергией Тома, капитан с лихвой забрал ее себе. Выглядит он куда лучше, усталость как рукой сняло. А Тому худо – даже пальцы побелели и дрожат.

– Извини, – мистер Смоллет улыбнулся виновато и подкупающе. – Это было первый и последний раз. Договорились?

– Да, сэр, – послушно кивнул Том. – То есть нет, сэр. Если потребуется, я опять к вам подкрадусь. Я ваш юнга и имею право, – повторил он недавние слова Рейнборо.

Мистер Смоллет гибким движением поднялся, ткнул кнопку связи:

– Дэн, Крис, подойдите ко мне. Рей, ты мне нужен на минуту… а вы посидите.

Мы с Томом остались в закутке. Лисовин был очень доволен, хотя чувствовал себя скверно. Ему не хватало воздуха, шерсть на маске повлажнела от выступившего пота. Я предложил выйти из здешней жары в коридор, но Том отказался.

Явился Крис Делл, распространяя вокруг себя волну ледяной ярости. Как будто даже повеял холодный ветерок.

– Превышение «четверки» на две десятых, – объявил второй помощник, едва переступив порог капитанского отсека. – Нам кранты.

Сердце екнуло и гулко забилось; лисовин подался ко мне.

– Черт… – вырвалось у него.

Крис Делл развернулся в нашу сторону, стремительно шагнул в закуток. Нагнулся к Тому, рассматривая его сквозь «очки» и падающую на глаза длинную челку. Как он видит?

Второй помощник хотел положить ладонь Тому на лоб; лисовин уклонился.

– Что ты опять с собой сделал? – спросил Делл. Не дожидаясь ответа, позвал: – Рей!

Рейнборо явился на зов.

– Лисовин помирает, – сказал второй помощник. – Куда ты смотришь?

Пилот развел руками:

– Он сопротивляется. Насильно ведь не накормишь.

Делл с чувством выругался и окликнул:

– Алекс! Одолжи лучемет.

Я вскочил. Мистер Смоллет зашел в закуток, молча протянул оружие помощнику. Делл уткнул короткий ствол Тому в шею:

– Сидеть тихо.

Лисовин застыл, усы на маске задрожали. Рейнборо встал коленями на сидение у него за спиной и обхватил Тома за плечи.

– Спокойно, – велел он. – Вдохнул, выдохнул. Расслабился, закрыл глаза. Я кому сказал? Вот так. – Он замер, стоя на коленях и опустив подбородок лисовину на макушку.

Я невольно считал удары собственного сердца. Оно стукнуло в сорок второй раз, когда Рейнборо отпустил Тома и поднялся. Теперь худо было ему: краска ушла с лица, он тяжело дышал.

Второй помощник вернул капитану лучемет и повалился на сидение рядом с Томом. Перепуганный лисовин не заметил, что Делл касается его локтем. Еще тридцать шесть ударов сердца – и Делл отодвинулся.

– Алекс, превышение на две десятых, – повторил он то, с чего начал, явившись к капитану.

– У тебя есть предложения? – хмуро спросил мистер Смоллет. – Вот и у меня нет. А у Рея есть.