Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс

что сболтнул лишнего. Потемнел лицом, словно жалюзи опустились.

— Ладно. До следующего свидания. — Берт протянул ему руку.

— Опять до свидания? Чего вы хотите?

— Распутать это дело. Мне невыносимо сознавать, что убийца четырех молодых женщин ходит среди нас безнаказанно.

— А я здесь при чем? — Тон Малле ясно показывал, что он ничего не боится, имея неопровержимые алиби.

— Возможно, вы с ним знакомы, — ответил Берт, — и весьма неплохо. Может быть, вы работаете бок о бок с убийцей, как знать?

Малле вытаращил глаза. Открыл рот, затем закрыл. Берт почувствовал, как в голове у Малле завертелись жернова, и понял, что сделал шаг вперед. Наконец-то. Наконец-то дело тронулось.

«Покажи мне свою комнату, — хотелось мне сказать ему, — покажи мне, где ты живешь, чтобы у меня была пища для воображения, когда я не с тобой. Познакомь меня со своей матерью. Ты никогда не рассказываешь о ней, но я уверена, что мы с ней поладим, потому что мы обе тебя любим.

Давай съездим ко мне домой, в нашу квартиру. Я познакомлю тебя с Мерли. А потом поедем на мельницу. Я покажу тебе, какая там красота. Ты увидишь мою мать, Эдгара и Молли. И Тило, конечно, если он будет там. Тило — это самое лучшее, что произошло в жизни моей матери.

А если ты не испугаешься, мы поедем в гости к бабушке. Ее стоит бояться, потому что ее глаз-алмаз способен проникать под любую личину и видеть сущность человека. Может быть, она поставит на тебе печать своего одобрения. А если нет, то я буду любить тебя даже еще больше, обещаю».

Но я, конечно, ничего не сказала. Я думала об этом, сидя с ним рядом и глядя, как он переключает передачи, крутит руль, смотрит в зеркало заднего вида — делает то, что никто и никогда до него не делал. Он был совершенен в каждом своем движении. И каждое его движение усиливало мою зависимость.

Он любил тишину. И я молчала. Хотя мое сердце готово было разорваться от любовного томления, и мне очень-очень хотелось объяснить ему это вслух.

Но почему же я молчала?

Он посмотрел на меня тяжелым взглядом, будто сейчас остановит машину, поцелует меня и запустит руку мне под блузку, но он всего лишь прибавил громкости радио. Мы держали путь в маленькую деревню, которая ему очень нравилась. Большинство домов там охранялись как памятники старины. Он мечтал купить такой домик и восстановить его, чтобы в нем можно было жить.

Казалось, я так много о нем знаю и все-таки так мало. Он жаловался на неудачный опыт с другими женщинами и просил дать ему время, чтобы привыкнуть ко мне, чтобы вернуть себе доверие к женщинам. Вот как я влипла. Не лучше Каро. И Мерли.

Я касаюсь тебя.

Боясь,

Что ты рассыплешься

На части

В моих руках.

Каро словно предвидела этот момент. Мой страх коснуться его и вдруг обнаружить, что он существует лишь у меня в воображении.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— О Каро. И обо мне. — Я не хотела его обманывать.

Он ничего не сказал. Он взял мою руку и сильно сжал ее, а затем прибавил скорости.

Имке много работала, почти не отвлекаясь. Лишь иногда она заставляла себя сделать перерыв для уборки, стирки и глажения, чтобы фрау Бергерхаузен, вернувшись после отпуска, не потеряла веру в человека.

Имке толком не понимала, отчего она так торопится, ведь в запасе у нее полно времени. Сколько себя помнила, она никогда не спешила закончить книгу, потому что это означало расставание с героями, с подвластным ей организованным микрокосмосом и возвращение в реальность.

— Я не приспособлена к жизни, — пожаловалась она Эдгару, который смотрел на нее, будто сопереживая, а на самом деле он, конечно, ждал, когда его покормят. То ли дело Молли. Та охотилась и ела добытых мышей. — Молли — настоящая кошка, — сказала Имке, — а ты — тигр недоделанный.

Она набрала номер Ютты и Мерли. Но никто не ответил. Она позвонила Ютте на мобильный. «Телефон абонента выключен или… бла-бла-бла». Что же, у девочек каникулы. Понятно, что они не хотят сидеть дома в такую погоду. И все же нелишне было бы знать, где они и что делают. Убийцу в ее романе скоро должны были арестовать, но убийца Каро по-прежнему разгуливал на свободе.

Она позвонила в полицию. Берта Мельцига не было на месте. Что ему передать? — дружелюбно спросил женский голос. Ничего, она перезвонит.

Чтобы поговорить хоть с кем-то, Имке позвонила матери, которая только что вернулась от парикмахера и добрых пять минут жаловалась на неудачную завивку.

— Ну так что, — наконец спросила она, — ты уговорила девочек пожить у меня?

— Разговаривать с Юттой сейчас — это дохлый номер, мама. Она по уши влюблена.

— Влюблена? В кого?

В этом была вся она. Сразу к делу, нечего бродить вокруг да около. Имке ценила эту черту в своей матери, хотя она бывала весьма неудобна.

— Я ничего о нем не знаю, только что ему под тридцать и что он несказанно чудесен.

— Пригласи его на кофе. И меня не забудь пригласить. Да побыстрее, слышишь? — настойчиво потребовала мать. Они все беспокоились о девочках, только скрывали это за масками, которые надевали каждый день, — масками, помогавшими выносить эту жизнь. Жизнь и смерть. Подумав так, Имке не выдержала и разрыдалась в трубку.

Нэту он не стал об этом рассказывать. Зачем? Сезон скоро закончится, они разъедутся, кто куда, и больше никогда не встретятся. Не стоит понапрасну злить его напоследок.

Нэт заметно нервничал. Он явно что-то задумал. Он как будто к чему-то готовился. Рядом с ним хорошо ощущалось напряжение. Эти убийства были тут ни при чем. Его приятель не мог быть убийцей. Сколько рядов клубники они бок о бок проползли в поле в любую погоду, сколько пива выпили. Они потели, трудились, ели в столовой, смеялись — все вместе. Они были словно две стороны одной монеты. И вдруг появляется какой-то комиссар и хочет встать между ними.

Хотя, может быть, лучше рассказать? Ведь комиссар нарочно приезжал еще раз, чтобы поговорить с ним. Люди знали. Если промолчать, то всем будет ясно, что Малле делает из мухи слона, что он придает комиссару значение, которого тот не заслуживает. Вот не было печали. Откуда эти сомнения? Он ведь не из тех, кто боится Нэта. Нэт, конечно, порой ведет себя странно. Он умеет