Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс

господи, Мерли, — воскликнула Ютта, — да ты просто завидуешь моему счастью!

— Ты что, с ума сошла? — оторопела Мерли. — С чего это я стану тебе завидовать? — Говоря так, она резко смахнула на пол тарелку с фруктами. Тарелка, к удовлетворению Мерли, разлетелась на тысячу мелких осколков, яблоки рассыпались по полу. — Да ты тупая овца!

Она выбежала из квартиры и принялась бесцельно блуждать по улицам, пока наконец не очутилась у пиццерии. Она в нерешительности остановилась. Тут Клаудио и заметил ее.

Он выскочил на улицу, подбежал к ней, обнял, поцеловал, поклялся в вечной любви и повел в пиццерию. Там он усадил ее, зажег свечи и в знак примирения накормил.

— Малышка моя, — сказал он, — почему ты такая грустная, а? Что стряслось?

Мерли, сама того не ожидая, рассказала ему все — так ей хотелось стряхнуть с себя разочарование и гнев.

— Но она влюбилась, Мерли! — закатил глаза Клаудио. — От нее нельзя ждать разумного поведения.

И правда. Она и сама вела себя на редкость неразумно. Сколько раз обещала себе порвать с этим мерзавцем Клаудио? И всякий раз возвращалась. Вот и сейчас, видя радость в его глазах и вспоминая их последнюю ссору, она чувствовала, что любит его вопреки его несносному характеру или, наоборот, благодаря этому. И обида на Ютту вдруг испарилась.

— Ты сегодня останешься? — спросил Клаудио.

Мерли кивнула. Да, она снова наденет жуткий зеленый фартук и станет работать у Клаудио.

Он зашел слишком далеко. Он назвал ей свое имя. Это был знак того, что он ей доверяет, хотя ей было невдомек. Если она заговорит, может случиться что угодно, ведь комиссар совсем не глуп. Однако просить Ютту помалкивать было еще опаснее, потому что она сразу заподозрила бы связь с Каро. И все-таки когда-нибудь придется все ей рассказать. Не позднее, чем настанет время выбирать себе новое имя. Бонни и Клайд. Останется ли она с ним?

Запершись в комнате, он вынул коробку со своими сувенирами. Осторожно снял крышку. Пряди волос хранились отдельно, перевязанные тонкой золотой ленточкой. Прежде чем сложить в пластиковый пакет, он медленно пропустил их между пальцами. Затем в последний раз взглянул на цепочки. Это было чистое совпадение, что все они носили цепочки на шее. Счастливое совпадение, которое пустило полицию по ложному следу. Он не страдал фетишизмом, он забирал их на память. Они все-таки были ему дороги, и он не мог их уничтожить без следа. Нет, он их спрячет, похоронит. До лучших времен. Где-нибудь на природе, где никто его не увидит, никто его не знает.

Сунув пакет в карман пиджака, он вышел из дому и сел в машину. Он начнет жизнь заново. Похоронит свое прошлое. И будет свободным. Наконец-то. Навсегда.

Берт всегда удивлялся разнице в способности людей воспринимать действительность. Некоторые не видели почти ничего за пределами их маленького личного мирка, других интересовало все, что происходит вокруг. Одни быстро забывали увиденное, другие надолго сохраняли свои впечатления. Были и такие, кто запоминал все в мельчайших подробностях. Они-то и были настоящей находкой для сыщика. Без их помощи полиция не могла бы работать. Берт знал по опыту, что женщины более точны в своих описаниях, чем мужчины, если не позволять им отвлекаться от главной темы, вовремя направлять в нужное русло.

Марго недавно ему заявила, что это типично мужская точка зрения. Они снова поссорились. Берт не понимал, что обидного в том, что женщины более наблюдательны, чем мужчины, и почему это типично мужская точка зрения.

— Ты же ничего не слышишь! — кричала она. — Если только речь не идет об убийстве.

Калмер предоставил Берту свой кабинет — темную мрачную комнату. Красил ее лишь аромат клубники, плывший с полей в открытое окно. Женщины по очереди приходили к нему и отвечали на его вопросы. Все они были в легких рабочих комбинезонах яркой летней расцветки. Некоторые были рады перерыву в работе, другие торопились вернуться обратно, потому что им платили за каждую корзину, а не за время, проведенное в поле.

Берт решил, что допросы лучше проводить на месте, тогда как многие его коллеги предпочитали оказывать на допрашиваемых давление, а это, как известно, проще осуществить в незнакомой обстановке.

— Не стать тебе настоящим копом, — говорила, бывало, Марго, но любя и без осуждения.

Много воды с тех пор утекло, и сегодня ее слова прозвучали бы, наверное, не столь благосклонно.

Он задавал вопросы и выслушивал ответы. Его интересовали в основном женщины, принятые на работу до начала сбора клубники. Симону Редлеф убили в начале июня. Калмер предоставил ему список рабочих, числившихся на ферме в апреле, — среди них было одиннадцать мужчин и десять женщин. Мужчин он уже допросил, и никто из них не видел ничего подозрительного.

Какие у вас отношения с коллегами? Вы дружите? Есть люди, которые вам не нравятся? Нет ли у вас неприязни к кому-либо? Не замечали ли вы каких-нибудь странностей во время пребывания здесь?

В первые приезды он не задавал таких личных вопросов. Теперь жалел об этом. Напрасно он не доверял тогда своему чутью. Хотя, с другой стороны, его чутье не было лишено общепринятых предрассудков в отношении чужаков.

Несколько раз в показаниях женщин всплывали два имени — Малле Клестоф и Натаниел Табан. По их словам, первый был доброжелательный, но докучливый, а второй просто странный. Они не сказать чтобы дружили, но приятельствовали — иногда вместе ходили в кино, в бар, как это заведено у приятелей.

— Но они совершенно разные, — подчеркивали все.

Чутье подсказывало Берту, что он нащупал ниточку. Может быть, след был и ложный, но первый и пока единственный.

Глава 18

Он сделал это. Он похоронил свое мертвое прошлое. Мужчина должен делать то, что должен, как говорил Джон Уэйн или кто-то другой в каком-то американском фильме. Слишком пафосная, на вкус Натаниела, фраза, она верно описывала его чувства в настоящий момент.

Он сделал то, что было необходимо. В одной небольшой рощице. На задворках, как сказала бы бабушка.

Теперь он возвращался в свое общежитие наемных рабочих. Еще издали он заметил Малле, сидевшего на низкой каменной ограде. Малле читал газету рекламных объявлений, которую каждую пятницу приносил курьер — плотный светловолосый подросток. Малле всегда читал ее от корки до корки. На стороне он приторговывал подержанными электродеталями. Натаниел ничего в них не понимал и газету не читал.

— Привет, давно не виделись, — сказал Малле, сплевывая.

— Ездил проветриться, — буркнул Натаниел, — давай по пиву?

Услышав это, Малле поднялся.

— Эй,