Сарум. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд

– Да-да, только вскоре оказалось, что вода текла не из родника, а из сточной ямы, потому и была мутной и с запашком. А люди ее пить пробовали, мистер Микельтуэйт.

У жителей старых кварталов Солсбери хватало причин для возмущения. Зараза распространялась по городу, потому что грязная вода застаивалась в средневековых водостоках и сливных каналах, не чиненных и неочищаемых уже несколько столетий.

– Солсбери называют английской Венецией! – возмутился поверенный.

– А я называю его мерзкой клоакой, – нетерпеливо оборвал его Портерс. – Мистер Микельтуэйт, вам и вашим хозяевам давно следует признать свое поражение. Я рекомендовал муниципальным властям провести полный дренаж квартала и проложить новые канализационные стоки и отводные каналы ко всем домам. Так что все это перероют, а вон те мастерские снесут… – Он кивнул в сторону дощатых хибар в два этажа. – Давно пора.

– Мы же их в аренду сдаем! – проворчал Микельтуэйт.

– Построите новые, будет что сдавать, – ответил Портерс и собрался уходить.

– Если бы не доктор… – недовольно буркнул поверенный.

– А как вы себе прогресс представляли? – с язвительной улыбкой спросил Портерс.

Борьба за очистку водостоков шла уже не первый год. О городских водостоках и отводных каналах кое-как заботились советники дорожного управления при муниципалитете, а канализационная система в старых жилых кварталах принадлежала владельцам кварталов, которые вообще ничего не предпринимали для ее поддержания в подобающем состоянии.

В 1849 году в Солсбери разразилась эпидемия холеры; из полутора тысяч заболевших погибли несколько сот человек. Доктор Эндрю Мидлтон, посетивший город, возмутился состоянием канализации и убедил муниципальный совет провести инспекцию городской системы водоснабжения. Инспекция выявила необходимость глубинного дренажа, что требовало значительных расходов, а потому секретарь муниципального совета уничтожил все письменные свидетельства и медицинский отчет. Тогда доктор Мидлтон развернул широкую кампанию по борьбе за улучшение городского водоснабжения и канализации, горячо поддержанную жителями Солсбери.

Закон об общественном здравоохранении, принятый в 1848 году, обязывал местные власти создавать при муниципалитетах санитарные управления.

– …И тогда водоснабжение и канализация перейдут из ведения чиновников дорожного управления к чиновникам управления санитарного, – хмуро втолковывал Микельтуэйт лорду Форесту. – И не только водоснабжение, но и общее благоустройство жилых кварталов, а значит, любые рекомендации по улучшению их состояния будут выполняться за счет муниципальных налогов…

– Платить которые придется мне…

– Совершенно верно, сэр.

Владения лорда Фореста теперь сосредоточились на промышленном севере Англии и в Индии; он давным-давно отказался от дедовского особняка на соборном подворье, а в Сарум приезжал всего два раза в жизни, однако все еще владел одним из городских кварталов.

– Вы разберитесь с этим, да поскорее, – велел Форест поверенному.

Разбирательства заняли два года. Микельтуэйт и муниципальные чиновники, которым принадлежали многие городские кварталы, отчаянно сопротивлялись, но в конце концов дело проиграли.

Год назад Джозеф Портерс, инженер-строитель, получив назначение в Солсбери, приехал из Лестера и приступил к осушению и засыпке старых каналов, состояние которых ужаснуло его не меньше, чем доктора Мидлтона. Однако сам город ему понравился: и соборное подворье с его чинными обитателями и суровыми клириками в черных одеяниях, и шумный рынок, куда приводили скот на продажу, и ярмарки в Уилтоне, где с торгов продавали овец, и конные бега на взгорье.

– Здесь работы надолго хватит, – удовлетворенно заметил Портерс и отправился подыскивать подходящее жилье.

Тридцатисемилетний Джозеф Портерс держал себя с достоинством и одевался, как подобает человеку солидному: черный фрак, серый жилет, белая сорочка и тщательно повязанный галстук-бабочка. Редеющие русые волосы прикрывал черный цилиндр; бакенбарды Портерс стриг коротко, а в молодости носил усы, которые потом сбрил, решив, что они плохо сочетаются с полукруглыми очками, и с присущим ему суховатым чувством юмора заявлял, что раз уж он красотой не блещет, то за внешностью приходится следить.

В Солсбери Портерс обнаружил два источника наслаждения.

Во-первых, при осушении и расчистке каналов и сточных канав из шестисотлетних наслоений донной грязи на свет божий извлекли бесчисленное множество удивительных предметов – чесальные гребни, ножницы для стрижки овец, глиняные курительные трубки, монеты и прочие сокровища, представляющие несказанный интерес для собирателя древностей. В скором времени работники, завидев мистера Портерса, почтительно отступали в сторону, а он, презрев чувство собственного достоинства и белизну свежей сорочки, полчаса ковырялся в грязи, после чего поспешно удалялся в свой дом на Кастл-стрит, прижимая к груди очередную поразительную находку.

– Еще немного – и можно музей открывать, – говорил он настоятелю собора.

А во-вторых – и в этом Портерс долго не хотел себе признаваться, – источником невероятного наслаждения стало знакомство с мисс Джейн Шокли.

Библиотека в особняке Шокли занимала небольшую комнату на втором этаже и разительно отличалась от гостиной, обставленной по викторианской моде: стол, задрапированный бархатной скатертью, две пальмы в кадках, часы в футляре, покрытом замысловатой резьбой, восковые цветы и фрукты в чашах и четыре фарфоровые статуэтки. В библиотеке же, кроме книжных шкафов до потолка, стояли лишь два глубоких кожаных кресла, журнальный столик орехового дерева и бюро, за которым сейчас писала Джейн.

К трем часам дня она, сочинив четыре письма в больницы, рассеянно выглянула в окно и, увидев Джозефа Портерса, досадливо вздохнула:

– О господи!

И зачем она с ним заговорила?!

Год назад, когда Портерс только приехал в Солсбери, Джейн с подругами прогуливалась по городу. Одна из девушек, завидев худощавого серьезного незнакомца, пояснила приятельницам:

– Это Портерс, он приехал сточные канавы расчищать.

Девушки расхохотались, а Джейн, желая похвастаться своей независимостью, решительно подошла к инженеру, с преувеличенным любопытством заглянула в пересохший канал и осведомилась:

– Мистер Портерс, как вам наши водостоки?

В ответ он начал серьезно и обстоятельно объяснять своей новой знакомой достоинства и недостатки средневековой системы водоснабжения, упомянул о необходимости предотвращения холеры и рассказал о чудесных находках, скрытых под вековыми пластами грязи. Из вежливости Джейн выслушивала его с полчаса; подруги, стоя у витрины обувной лавки Сурмана, хихикали и перебрасывались шуточками.

– Между прочим, я узнала много интересного, – обиженно заявила Джейн приятельницам. – А городские власти поступили возмутительно!