Когда туман рассеется... - Джуди Тейлор

– Потому что, если быть предельно честным, мне занятно наблюдать за тобой, дорогая Флоренс. Ты меня крайне интригуешь, – ответил Клод, и, взяв чашку, взболтал остаток кофе, прежде чем допить. – Ты влюблена в меня как кошка, а делаешь вид, что знать меня не хочешь.

– Нисколько я в тебя не влюблена, – возразила Флоренс, ощущая, как ее заливают горячие волны стыда. Вот, значит, какой он сделал вывод! – Просто когда ты целуешь меня… я ничего не могу с собой поделать. Это чистой воды физиология. Но не тешь себя мыслью, что ты интересуешь меня по-прежнему, потому что это не так. Я больше никогда в жизни не выйду замуж за мешок с деньгами.

Клоду скептически вскинул брови и бросил взгляд на часы.

– Через полчаса у меня встреча, я сейчас должен идти. Но знай, что это не конец. Я постараюсь успеть в больницу до окончания часов приема, и за ужином мы продолжим наш интересный разговор.

– Не думаю, – резко возразила Флоренс. Хватит с нее разговоров. Между ними все и так ясно.

– У тебя нет выбора, девочка моя. Слушайся, если желаешь здоровья своей тете.

Флоренс тут же решила, что для здоровья Морин вовсе не требуется, чтобы она проводи ла с Клодом каждую минуту.

Но больше он в больнице не появился, что более чем утешило Флоренс. Это означало, что ее ожидает спокойный вечер. О нем она и думать не станет. Посмотрит по телевизору фильм, который ей на днях расхвалили, то-то будет блаженство.

Но Клода не так-то просто было выдворить из головы, особенно оттого, что хваленый фильм оказался вовсе не так хорош, как она надеялась. Напротив, он был откровенно скучен, и Флоренс уже подумывала о том, чтобы отправиться спать. Но тут в дверь позвонили.

Уже близился одиннадцатый час, и Флоренс успела переодеться в свою любимую ночную рубашку с улыбающимся игрушечным мишкой спереди, который говорил: «Обними меня!» В таком виде не принято открывать дверь. Но звонить продолжали громко и настойчиво, и Флоренс мгновенно подумала о тете Мо. Хотя если бы ей вдруг стало хуже, позвонили бы из больницы, а не приехали на дом.

А если это Клод? Но зачем… Может быть, он все же успел в больницу и теперь приехал за ней, потому что… Нет, только не это! Флоренс не стала дольше мешкать. Она подбежала к двери и распахнула ее.

– Я уже решил, что ты не откроешь.

– Что-то случилось? Морин хуже? Неужели…

– Спокойствие. – Клод вскинул руку. – Ничего не случилось. Я задержался, только и всего. Надеюсь, еще не слишком позднее время для ужина?

Сказав это, Клод понял, что вопрос прозвучал глупо. И ответ Флоренс это подтвердил.

– Я что, выгляжу нарядившейся для ужина?

Он усмехнулся, чтобы скрыть смущение.

– Зависит от того, где мы станем ужинать. Если здесь, то не имеет значения, что на тебе надето.

Его она вполне устраивала в этой ночной рубашке, которая призывала обнять свою владелицу. Он не мог устоять перед ее восхитительным телом, А теперь, когда увидел ее в ночной рубашке, его мысли приняли определенное и вполне устойчивое направление. Захотелось узнать, надето ли у нее что-нибудь под рубашкой, захотелось гладить мягкую ароматную кожу, прикасаться к ней губами, заново почувствовать исходящий от нее чувственный жар.

– Так поздно я никогда не ем, – отрезала Флоренс. Она – может быть.

– Ну извини, – сказал Клод, – но простым смертным вроде меня приходится подкрепляться в любое удобное время. У тебя не найдется корочки хлеба? – смиренно улыбнулся он.

– Возьми на кухне, – пожала она плечами. – Ты ведь здесь как дома.

– А ты ко мне не присоединишься? Не выпьешь даже чаю за компанию? – В его глазах плясали дьявольские огоньки, он ни на минуту не верил в ее безразличие. Что она ответила, когда он сказал, что она в него влюблена? Ах да – что она не владеет собой, когда он ее целует. М-да, интересно. Позднее можно будет это проверить… А пока в его животе урчало от голода.

На кухне он раздобыл ветчину, помидоры и батон хлеба. Этого достаточно. Разумеется, горячий ужин предпочтительнее, но поскольку Флоренс подчеркнуто его сторонится, он не станет задерживаться на кухне. Положив еду на поднос, он добавил к ней бутылку вина из запасов Морин и две рюмки.

Флоренс свернулась калачиком в кресле и не отрывала глаз от телевизора. Ночную рубашку она натянула на колени, подобрала под себя ноги и упорно избегала встречаться с ним взглядом.

– Вина? – предложил он, наполняя бокалы и протягивая ей один из них. Секунду ему казалось, что она отвергнет вино с презрением, но она, метнув в него колючий взгляд, медленно и неохотно подняла здоровую руку и взяла рюмку.

– Хотелось бы знать, зачем ты это делаешь? – раздраженно буркнула она.

– Что я делаю?

– Надоедаешь мне.

– А мне кажется, ты вовсе не против моего общества.

Девушка ее типа вряд ли так легко смирится с неудачей. Несомненно, она ведет некую игру с дальним прицелом, и следовало соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не попасться в западню… Да нет, что за мысль? Это он ведет с ней игру, он перехитрит ее, а не наоборот. Она же потерпит полное фиаско.

Клод отрезал хлеб, намазал маслом, положил сверху ломтик ветчины и откусил, краешком глаза отмечая, что Флоренс наблюдает за ним.

– Хочешь бутерброд? – спросил он.

– Съела бы небольшой кусочек, – равнодушно произнесла она, ставя бокал на столик рядом с диваном.

Он положил ветчину на второй кусочек хлеба, добавил ломтик помидора и вручил ей.

– Спасибо.

– На здоровье. Могу сделать еще, ветчины много.

– Не откажусь, – кивнула она. – Я сегодня забыла поужинать.

Потому что ждала его? Строила козни, ткала паутину. Конечно, сейчас она горько раскаивается, что тогда поспешила отклонить его предложение.

– Так сразу бы это сказала. Приготовить что-нибудь?

Флоренс быстро покачала головой.

– Этого вполне хватит.

Приходилось вести светскую беседу, когда на самом деле ему хотелось сделать то, к чему призывала ночная рубашка. Он встал со стула и опустился рядом с ней на софу. Они стали есть бутерброды с ветчиной и запивать их вином, и чем больше пила Флоренс, тем заметнее смягчалась. Вечер проходил все в более дружеской атмосфере, разумеется, чисто платонической.

Он унес на кухню пустые бокалы и тарелки, а потом снова сел рядом с ней. Флоренс слегка отодвинулась от него.

– Думаю, тебе пора уходить, – сказала она.

– Ты так считаешь? Но мне здесь очень удобно. Мы с Морин просиживали на этой софе долгими вечерами и философствовали.

– Но Морин сейчас нет, а я хочу спать, – парировала она.

– Кто тебе мешает?