Ноль ноль ноль - Роберто Савьяно

Что-то зашевелилось. Анхель Мигель потирает большой палец указательным, как будто скручивает невидимую сигарету. В уголках его глаз появляются тонкие морщинки, которых я до этого не замечал. Его девушка тоже больше не кажется высеченной из одного куска камня. Она оглядывается и нервно морщит губы.

Своими вопросами я перевернул с ног на голову властные отношения, которые каждый каибиль должен поддерживать со своими подчиненными. Ведь вот я кто для Анхеля Мигеля: подчиненный, который обязан внимать словам старшего по званию и вдохновляться ими. Прежде чем назначить встречу и попрощаться со мной, Анхель Мигель озвучил мне по телефону список принципов, которые я изначально принял за чистейшую пропаганду, но сейчас его демонстративное сдержанное молчание дает мне понять, что то были правила и я не смог их соблюсти. Каибиль должен “заручиться уважением своих подчиненных, определять направление их усилий, прояснять цели, давать ощущение надежности, создавать единство между отрядами, быть образцом выдержки в любой момент, поддерживать в людях надежду, жертвовать собой ради победы”. Двумя простыми вопросами о прошлом и настоящем каибилей я не дал ему обработать и меня.

Жестокости учатся. Теперь я точно это знаю. Анхель Мигель перестал скручивать свою невидимую сигарету, и даже маленькие морщинки в уголках глаз разошлись и уступили место обычной гладкой коже с янтарным оттенком. Его обучение злу сгладило неровности от моих вопросов и вернуло ему уверенную принадлежность к братству по крови и по смерти.

Анхель Мигель заронил в мою душу неудовлетворенное желание. Он рассказал мне о жестокости, описал процесс обучения насилию, снабдив повествование жуткими историями из жизни. И все же он ограничился тем, что сыграл лишь одну роль – бойца на пенсии, копающегося в прошлом и вспоминающего золотые времена своей подготовки. Но этого недостаточно. Я хочу запустить руки в эту жестокость, докопаться до места, где больнее всего, и потом посмотреть, что прилипнет к моим пальцам. Потому что если зверству и правда можно научить и научиться, я должен увидеть это в действии. Понять, как это работает и насколько это действенно. Я хочу вернуться туда, где жестокость пустила корни и проросла, где она столкнулась с определенным набором условий, превратившим ее в инструмент власти. Я хочу вернуться в Мексику. К Осиелю Карденасу Гильену, главе картеля “Гольфо”.

Осиель знаменит, так как не допускает ошибок и не прощает тех, кто ошибается. Но в конце концов он тоже поступает неверно – и с неверными людьми. На дворе ноябрь 1999 года. Агент УБН Джо Дюбуа и его коллега из ФБР Даниэль Фуэнтес сидят в “форде бронко” с дипломатическими номерами; на заднем сидении, упершись лбом в стекло, спит информатор из картеля “Гольфо”. Он возил агентов по округе и показывал им дома и заведения, принадлежащие боссам картеля “Гольфо” в Матаморосе. Вместе они прочесывали район. Он не проснулся даже тогда, когда “форд бронко” резко затормозил и снаружи послышались чересчур знакомые голоса. “Эй, гринго, это наш человек!” Машину окружили несколько других автомобилей, из которых появилась дюжина членов картеля с наставленными на агентов “Калашниковыми”. Затем из своего “джипа чероки” вышел Осиель; он подошел к окошку машины, за которым сидел один из агентов, и наставил ему в лицо пистолет. Тогда американцы раскрывают себя и достают значки. Но Осиелю наплевать, кто они. Он впервые так подставляется, зная, что идет на риск, но у него нет выбора – информатор не должен заговорить. Время замирает, действующие лица бросают друг другу вызов, но особо не демонстрируют свою силу. Все понимают: одно неверное движение, и это подобие переговоров может превратиться в кровавую бойню. Агент ФБР пытается вступить в диалог: “Если ты не отпустишь нас, правительство США будет преследовать тебя до гробовой доски”. Осиель сдается, бросает в лицо американцам, что это его территория, что они не могут его контролировать и чтобы они больше тут не появлялись; потом приказывает своим людям отступить. Агент ФБР и агент УБН вздыхают с облегчением.

Это начало конца. Власти США устанавливают вознаграждение в размере двух миллионов долларов за голову Осиеля, который впадает в паранойю. Он видит врагов повсюду, даже самые его доверенные подельники могут, кажется ему, оказаться “крестными матерями”, стукачами. Он должен усилить свою огневую мощь и поэтому решает купить целую армию. Он не хочет поступить опрометчиво и выбирает коррумпированных солдат и дезертиров из элитного мексиканского подразделения ГАФЕ, Аэромобильной группы особого назначения[39]. По иронии судьбы, задачей ГАФЕ была именно поимка преступников вроде Осиеля. Парни из ГАФЕ – крепкие орешки: их вылепили по образцу американских вооруженных сил, а подготовкой этих бойцов занимались израильские и французские специалисты по подрывной деятельности. Среди этих мексиканских рембо был и лейтенант Артуро Гусман Десена. У них с Осиелем есть несколько общих черт: они оба циничны, амбициозны и жестоки. Артуро и еще тридцать дезертиров записываются на службу к Осиелю. Бойцы, чьей работой считалась борьба с наркоторговцами, клянутся в верности тому, кто до недавнего времени был их злейшим врагом, – “Убийца друзей” платит лучше, чем мексиканское правительство. Так рождается личная армия Осиеля, названная “Сетас” – бойцы ГАФЕ используют букву Z, “Сета”, как позывной в переговорах по радио. Лейтенант Артуро Гусман Десена становится Z1, “Сета-1”.

Насилие питается самим собой, осознанно поглощает себя, чтобы обновиться. На истерзанной земле Мексики “Сетас” ведут себя как клетка, которая самоуничтожается, чтобы впоследствии стать еще сильнее, могущественнее, разрушительнее. С эскалацией жестокости все громче звучат требования, как внутри страны, так и из-за границы, как можно скорее арестовать Осиеля Карденаса. И наконец 14 марта 2003 года после перестрелки в Матаморосе мексиканские военные производят арест. Осиеля отправили в тюрьму “Пальма”. Но даже за решеткой тюрьмы особо строгого режима его влияние ничуть не пошатнулось; вплоть до того, что именно тут был заключен союз между картелями “Гольфо” и Тихуаны. Но если Осиель и может отдавать приказы из камеры, держать под контролем своих людей, и в частности “Сетас”, он не в состоянии: те начинают предпринимать все более явные поползновения к независимости. “Сетас” привлекают самые жестокие стороны криминальных организаций: они вобрали все худшее от военизированных группировок, худшее от мафии, худшее от наркоторговцев.

С военной точки зрения с ними сложно соперничать: они носят бронежилеты, некоторые даже каски из кевлара[40]; в их арсенале – автоматические винтовки AR-15 и тысячи “козьих рогов”, как они называют автоматы Калашникова, пистолеты-пулеметы МР5, гранатометы, осколочные гранаты вроде тех, что использовались во время войны во Вьетнаме, ракеты “земля-воздух”, противогазы, приборы ночного видения, динамит и вертолеты. В феврале 2008 года в результате рейда на фабрику “Мескито” на въезде в Мигель-Алеман, примерно в ста километрах к западу от Рейносы, военные обнаружили восемьдесят девять автоматических винтовок, 83 355 патронов и достаточно взрывчатки, чтобы снести несколько зданий. Уровень профессионализма “Сетас” невероятно высок, они также имеют современную систему перехвата. Их технологические возможности делают их неуловимыми, они пользуются зашифрованными радиосигналами и связью по скайпу вместо обычных телефонов.