Волны любви. Маленькие семейные истории - Диана Вран

Мне давно нужно было съездить по делам моего бизнеса. Шульц надоел своими звонками. Заканчивался срок аренды помещения, которое мы снимали под автомастерскую. Надо решать продлить контракт или строить собственный ангар. Неплохо бы подобрать свежие кадры. Кого то заменить, а может быть, увеличить штат. Круг поставщиков запчастей не понятно почему сузился. Шульц, конечно же, автослесарь от бога, а вот менеджер из него никакой. И всё же часть проблем он вполне мог решить сам.

Дурная голова привела меня сначала к дому, где мы с Вальтером снимали квартиру. Там жили уже другие жильцы и о предыдущих квартирантах ничего не знали.

Я позвонила в проектное бюро в Штутгарт. Мне ответил незнакомый мужской голос и сказал, что Вальтера сейчас нет на рабочем месте и дать мне его адрес он не имеет права. Я попросила пригласить кого-нибудь из тех, с кем Вальтер начинал свое дело и кто знал меня лично. Но никто из названных мною сотрудников уже не работал здесь. Меня начало трясти от этого противного голоса, твердившего как автомат «нет, не знаю», «не работает», «уволился», когда наконец трубку взял Николас, бывший однокурсник Вальтера и партнёр.

— Лина, приезжай. Ему очень плохо. Прощать его или нет, решай сама. Но ты должна помочь спасти наше общее дело. Ты же знаешь, что он затевал его ради тебя. Тогда у него, кроме тебя, никого не было.

Положив трубку, я вспомнила, что в честь заключения первого контракта Вальтер подарил мне подвеску из трёх настоящих морских жемчужин. Вечером того же дня он повел меня с жемчужинами в самый престижный и дорогой ресторан Вюрцбурга. Наверное, он купил их в Тунисе, куда мы поехали однажды совершенно случайно, и берёг до подходящего момента.

Он сидел за столом и пытался вилкой попасть в открытую банку консервов. Стол был заставлен пустыми бутылками. Пиво, шнапс, коньяк.

— Лина, как я рад! Ты услышала мой зов и приехала. А у меня праздник. Хочешь знать какой? Не хочешь? Ну и правильно. Тебе это не в радость. Представляешь, у меня есть сын. Только я не знаю где он и как его зовут. Может быть, ты знаешь? Нет, не знаешь? Жаль. Я рассчитывал на тебя. Ты же такая умная. А впрочем, может быть его уже нет в живых. Он давно состарился и умер.

— Что за бред? Как новорожденный младенец может состариться?

— Бывали случаи. Помню, мама в детстве мне рассказывала. Вот гномы, например, рождаются сразу старичками и с бородой.

— Маму вспомнил, папочка? Ты лучше бы подумал, в каком виде предстанешь перед сыном. На тебя смотреть противно!

— Сын, да… Сын меня простит. А вот она нет. Она сказала, что я никогда его не увижу. Она его где-то прячет. Я ворвался в квартиру силой, но его нигде не было. Лина, поехали со мной в Москву. Ты сможешь убедить ее, что мои слова тебе тогда ничего не значат.

— Я никуда с тобой не поеду! Мне хватит того, что почти пятнадцать лет создавала вокруг тебя комфорт и уют. И в итоге осталась без дома, без семьи. Никому не нужна, даже пьяному слюнтяю, который мелет передо мной какую-то чушь.

При этих словах Вальтер вскочил, чуть не опрокинув стол, схватил бутылку пива и выбежал из квартиры.

Пока его не было, я вызвала клининговую компанию, чтобы привести квартиру в порядок. Затем съездила в супермаркет, заполнила холодильник и шкафчики на кухне. Сварила кофе и с удовольствием выпила пару чашек.

Я обошла все комнаты. Квартира была великовата для одного. Видимо, Вальтер собирался жить здесь с Еленой. Одна из комнат явно предназначалась под детскую и казалась более обитаемой.

После уборки в квартире пахло свежестью. Стало как будто светлее. Рука машинально потянулась к пульту от музыкального центра. Тихо зазвучали джазовые мелодии. Мною овладели спокойствие, благодушие и даже истома.

Вальтер вернулся в полночь и, мне показалось, был совершенно трезвым. Может, он ломал передо мной комедию? В первые минуты он как-будто растерялся, но ничего не сказал, прошел вглубь квартиры и там затих.

Я устроилась в гостиной.

Утром мы позавтракали молча и разошлись по своим делам. Вальтер, надеюсь, на работу, а я решила навестить места нашей юности, может быть, заглянуть в университет.

Когда я опомнилась, шла уже вторая неделя моего пребывания в Штутгарте. Меня разбудил от забытья Шульц. Он долго канючил в трубку, что я веду нечестную игру, что использую его втёмную, что весь бизнес на нем. В конце концов я обещала ему приехать завтра, в пятницу, а сегодня был четверг. Вечером в дверь моей комнаты постучал Вальтер…

Почти год я металась между Бременем, Вюрцбургом и Штутгартом. А ещё через год решила вернуться к альпинизму. Однажды собираясь в очередную экспедицию, я совершенно случайно обнаружила в багажнике машины Вальтера новенький дорожный чемодан.

В первую минуту я опешила. Потом встряхнула головой, сбросив призрак прошлого, и со спокойной душой улетела в Исландию. Пусть не думает, что я соблюдаю целомудрие в своих поездках! У нас после восхождения эмоции часто так зашкаливают! Надо же их как-то гасить.

К моему возвращению он был дома. Загорелый, немного похудевший. На столе в его рабочем кабинете появилась фотография малыша лет трёх. С этих пор после возвращения из поездок я обнаруживала в кабинете новую фотографию подрастающего мальчика. Фотографии стали неотъемлемой частью нашей жизни. Иногда мне казалось, что я слышу его смех, или, открыв дверь в одну из комнат, увижу его играющим на ковре. Пока однажды Вальтер не внёс в наш дом на руках настоящего живого подростка и не положил его в гостиной на диван.

Утром Хенри пришел в столовую, где мы с Вальтером накрывали стол к завтраку, сказал «Доброе утро», хотел ещё что-то сказать или спросить и запнулся на полуслове, устремив на меня черные Еленины глаза. Я поняла, я причина его смятения. Вальтер так и не собрался сказать сыну, что я также буду в его жизни.

В груди вдруг стало тепло и защекотало в печени. Сын. Теперь это и мой сын тоже. Пусть кто-то попробует сказать,