Сон №9 - Дэвид Митчелл

– Задницы! – вопит Икэда.

У меня уже не осталось дыхания, но я бегу назад, надеясь урвать хоть крупицу удачи после того, как нам забьют гол. Мицуи с ревом, почище истребителя «Зеро», выбегает из ворот, чтобы сократить угол. В отместку нападающий противника бьет по мячу за секунду до столкновения – хруст костей – не в силах затормозить, я налетаю прямо на них – бутсой попав кому-то по голове, падаю, по инерции лечу дальше, скольжу по посыпанной гравием вратарской площадке и рукой останавливаю мяч прямо перед линией ворот.

Напряженное молчание.

Свисток судьи врывается мне в уши. Мицуи – красная карточка, мне – желтая, нападающему – поездка в больницу, нам всем – выволочка от Икэды, противнику – штрафной удар. А у нашей команды нет вратаря. Икэда разражается потоком брани, выпуская пар.

– Ты неплохо поработал руками, Миякэ. Ты пойдешь в ворота.

Мои товарищи по команде подхватывают это предложение на лету. Что ж, жертвенные агнцы должны молчать. Плетусь к вратарской площадке. Кожа на ногах от колен и выше у меня ободрана. Противник выстраивается в штрафной зоне. Справа и слева от меня – пустота. Подающий противника злорадствует, наматывая собранные в крысиный хвостик волосы себе на мизинец. Каждое мгновение барабанным боем отдается у меня в ушах. Барабанный бой замедляется. Свисток. Мир вокруг застывает. А вот и он. Бог грома. Помнишь меня? У нас уговор.

* * *

Суга грузит содержимое своего ящика в сумку. Слышится вой полицейских сирен. Когда это было? Всего лишь вчера. Длинный коридор, в который выходит бюро находок соединяет оба крыла вокзала Уэно, поэтому в нем всегда довольно много народу, но на этот раз там царит особое оживление, и мы перегибаемся через стойку посмотреть, в Чем дело. Мимо стремительно несется команда телевизионщиков – ведущий, оператор Эн-эйч-кей, увешанный объективами, ассистент с насаженным на шест микрофоном и молодой парень, толкающий нечто вроде тележки, Эго не компания уровня «снимем-махровую-утку», что частенько здесь появляется. Чувство высокой миссии, которое они излучают, расчищает им путь сквозь встречный поток пассажиров.

– Об этом стоит разузнать побольше,– говорит Суга.– Держи оборону, Миякэ. Пахнет скандалом.

Он пулей вылетает из кабинета, и тут же звонит телефон:

– Бюро находок? Я звоню узнать насчет парика одного моего друга…

Я испускаю стон. У нас сотни париков.

К счастью, это глэм-роковый парик, усыпанный блестками, так что за пять минут отсутствия Сути мне удается его опознать.

– Аояма свихнулся! – Суга возбужденно выкладывает новости.– Все микросхемы в башке погорели! И это в мой последний день!

– Аояма? – вспоминаю телефонный звонок.

– Вчера вышел приказ. Высшее руководство токийского отделения ЯЖД решило убрать его с глаз долой. По Распоряжению нового губернатора все крупные токийские вокзалы перетряхиваются, а Аояма – это символ неприкасаемых[45]. Советник – парень десять лет преподавал в Гарвардской бизнес-школе – сообщил ему эту новость в присутствии группы младших менеджеров: получилось что-то вроде семинара «Как понизить кого-нибудь в должности».

– Кошмар.

– Кошмар начался потом. Аояма вытаскивает арбалет вот…

– Арбалет?

– Арбалет. И целится советнику в грудь, вот. Должно быть, предчувствовал, что это случится. Он приказывает всем помощникам, кроме одного, выйти, если только они не желают понаблюдать, как стрела пронзит человеческое сердце. Полная шиза. Потом Аояма бросает оставшемуся менеджеру моток альпинистской веревки и приказывает привязать советника к креслу. И приказывает менеджеру выйти. Потом запирает дверь изнутри – до того, как прибежала служба охраны.

– И чего он требует?

– Еще никто не знает. Вызвали полицию, поэтому телевизионщики тоже приехали. Подошел директор и попытался разогнать журналистов, но нас все равно покажут в вечерних новостях! Настоящая бомба. Думаю, скоро подъедут отряды спецназа и переговорщики в пуленепробиваемых жилетах. Ничего подобного в Уэно еще не было. Событие всенародного масштаба!

* * *

Я ныряю влево и понимаю, что мяч ушел вправо. От удара о землю у меня перехватывает дыхание и хрустят кости. Противник ревет. Я выплевываю зуб. Он лежит на земле, он больше не часть меня. Белый, со сгустком крови. Зачем вставать? Из-за меня матч проигран, я потерял друзей, футбол, славу, надежду найти отца – все, кроме Андзю. Не нужно было уезжать с Якусимы. Местные жители навсегда запомнят мой позор. Как я теперь вернусь домой? Лежу в грязи посреди вратарской площадки – если я разрыдаюсь прямо здесь, как…

– Вставай, Миякэ! – Накамори, капитан команды.

Поднимаю глаза. Мальчишка с крысиным хвостиком схватился за голову. Противник трусит прочь. Судья указывает на одиннадцатиметровую отметку. Смотрю в наши ворота. Пусто. Где же мяч? И тут я понимаю, что произошло. Мяч пролетел мимо. Бог грома треплет меня по волосам. Благодарю тебя. О, благодарю! Сможешь ли ты, мой сверхъестественный покровитель, продлить мою удачу на оставшиеся двадцать пять минут? Пожалуйста! Я кладу мяч на землю для удара от ворот.

– Хорошо отбил,– презрительно усмехается болельщик противника.

– По местам! – вопит Икэда.– Пошли, пошли, пошли!

Я пытаюсь поймать взгляд кого-нибудь из нашей команды, но каждый отводит глаза, боясь, что я передам ему пас. Что делать? Ветер усиливается.

– Послушай,– молю я бога грома,– сделай меня таким же великим вратарем, как Мацуи, хотя бы на эту игру, и мое будущее принадлежит тебе. Я знаю, ты спас меня только что. Не отворачивайся же теперь. Пожалуйста. Пожалуйста.

Отбегаю на несколько шагов назад, делаю три глубоких вдоха, бросаюсь к мячу и… прекрасный, ловкий, сильный, быстрый, как ракета, божественный удар. Бог грома перехватывает мяч, когда тот взлетает на высоту дома, и с лета посылает через все поле. Мяч парит над нападающими противника. Защитники медленно бегут на свою половину поля, не зная, что бьют по их воротам. Зрители не верят своим глазам. Игроки оглядываются, не понимая, куда мог деться мяч. Вратарь противника фотографируется с девочкой, и мяч падает на землю раньше, чем он понимает, что требуются его услуги. В панике он бросается за линию ворот. Мяч перескакивает через вратаря, и южный ветер направляет его вниз, прямо в сетку.

* * *

Прогулка пешком от станции Кита-Сэндзю до «Падающий звезды» обычно проветривает мне мозги, но сейчас я не могу не думать об Аояме, который заперся в своем кабинете целясь арбалетной стрелой в голову чиновнику в красных подтяжках и костюме в тонкую полоску. Суга остался там после работы, но мне хотелось побыстрее убраться. Я даже не попрощался с Сугой. В «Падающей звезде» Бунтаро приклеился к телевизору, черпая ложкой мороженое с австралийским орехом.