Горстка волшебства - Мишель Харрисон

Флисс локтями растолкала огоньки, чтобы расчистить пространство. Агни неподвижно лежала на палубе. Шепот сквозь водоросли слышался менее отчетливо, и на него было легче не обращать внимания. Кажется, задумка Флисс сработала.

– Агни! – Флисс осторожно потрясла девочку за плечо. Голова у Агни свесилась набок, остекленевшие глаза смотрели в одну точку. – Агни! – Флисс потрясла сильнее, в голосе зазвучали нотки отчаяния. – Держись! Пой дальше! Мы с тобой, Агни. Пожалуйста, не сдавайся. Ты нам нужна. Ты нужна Чарли!

Флисс повернулась к Бетти. На лице ее отражались страдание и безнадежность:

– Слишком поздно. Нельзя было отпускать ее одну!

– Нет, – сказала Бетти. – НЕТ!

Она сосредоточилась, пытаясь вспомнить мотив той странной песни. Хотя слов она не понимала, обрывок мелодии застрял в голове, и Бетти принялась вполголоса напевать.

Флисс нерешительно подхватила мелодию и пропела, слегка фальшивя и не попадая в такт, еще небольшой кусочек – что, в свою очередь, подстегнуло память Бетти. А потом Флисс вспомнила кое-что еще – слово на старовороньем: penates. Она пропела его, и Бетти присоединилась, и они продолжили песню, вставляя единственное слово, которое помнили, туда, где оно казалось уместным.

Лодка мягко качалась на волнах, но Агни по-прежнему не двигалась.

«Она умерла, – в ужасе подумала Бетти. – Агни больше нет, и скоро мы с Флисс отправимся за ней следом». При этой мысли шепот в голове зазвучал сильнее, словно приблизившись. Бетти обреченно взглянула на сестру и крепко сжала ей руку. Флисс стиснула ее ладонь в ответ. Теперь она напевала громче и совсем уж невпопад.

А потом Бетти увидела, что Агни слегка шевельнулась.

– Флисс! Кажется, получается!

Они запели еще громче, на этот раз в такт и почти в лад, выпевая единственное известное слово. Постепенно Агни зашевелилась, отрывисто задышала и присоединилась к ним, возвращая мотив в верное русло и вплетая в него потерянные куски. Поначалу она была так слаба, что скорее мурлыкала под нос, чем пела. Но мало-помалу голос окреп, и Агни, перекрывая остальных, принялась плести узор из странных слов древнего языка. Она закрыла уши руками, защищаясь от шепота, который становился все глуше, по мере того как песня заполняла пространство.

Все замерло: воздух, вода, лодка. Ночь как будто задержала дыхание. Огоньки недвижно висели вокруг, как застывшие снежинки в стеклянном шаре.

Агни закончила песню и села:

– Пора.

– Что пора? – выдавила Бетти.

Она, а за ней и Флисс с трудом поднялись на ноги.

– Собрать их.

Агни взяла у Флисс сеть и осторожно ею взмахнула. Огоньки не метнулись в сторону, как юркие рыбки, а остались на месте, и Агни легко собрала их в сеть, словно они были не опаснее, чем пушистые головки одуванчиков. Очутившись в сети, они слились в один большой светящийся шар. Если бы Бетти не побывала только что на краю гибели, ей бы, наверное, даже показалось это красивым.

– А теперь? – прошептала Флисс.

– Мы их осторожно переместим. – Агни, уклоняясь от огоньков, все еще висевших в воздухе, отнесла сеть на корму и аккуратно высыпала ее содержимое за борт. – Папа всегда говорил: как бы мы их ни боялись, их надо уважать.

Бетти неуверенно подняла вторую сеть и последовала примеру Агни. Крепко держа сеть на вытянутых руках, она собрала огоньки и понесла на корму. Заполненная сеть была невесомой, как будто Бетти поймала в нее облака.

Краем глаза она увидела, как Флисс вытряхивает огоньки из банки, и задумалась, каково сейчас сестре. Лицо у нее посерело, но взгляд был суровый и решительный. Считалось, что у Бетти более сильный характер, она быстро соображала и не лезла за словом в карман. Мягкосердечную Флисс с ее мгновенно вспыхивающим румянцем легко было недооценить. Но, когда мама умерла, именно Флисс стала заботливо опекать Бетти и Чарли. Там, где бабушка была резкой и грубой, она была бережной и внимательной. Сила бывает разной, поняла Бетти.

Она быстро взмахивала сетью, освобождая нос лодки от огоньков. Вскоре путь полностью расчистился, впереди лежала только ночная темнота.

– Пора уходить, и побыстрее, – тихо сказала Агни и, слегка запыхавшись, опустила сеть. – Они всего несколько минут остаются убаюканными, но этого должно хватить, чтобы мы спаслись.

Бетти, радуясь, что может заняться более приземленным делом, подбросила уголь в топку. «Дорожная сумка» начала набирать скорость. Бетти зашла в рубку и взялась за штурвал. Флисс и Агни, избавившись от последних огоньков, присоединились к ней, и Флисс вытащила из шкафчика под потолком пледы.

Сердце у Бетти постепенно успокаивалось, голова, больше не затуманенная шепотом огоньков, прояснялась. В рубке она чувствовала себя увереннее. Здесь было проще сосредоточиться на том, что привело их на борт и что предстояло сделать. То есть в первую очередь на главном – как спасти Чарли. Бетти крепче стиснула штурвал, как будто могла таким образом задать курс не только лодке, но и собственным мыслям.

Она взглянула на часы. Стрелки показывали около двух ночи, но сна не было ни в одном глазу. Бетти вдруг с тревогой осознала, что все время, пока они отражали атаку огоньков, лодка дрейфовала. Вдруг им все-таки повезло и ее отнесло в нужную сторону? Или глупо надеяться, что семейству Уиддершинс нежданно-негаданно улыбнется удача? Бетти посмотрела на затонувший корабль, отмеченный на карте Агни, сверилась с компасом и стала шарить глазами по горизонту в поисках узнаваемых мест. Тюрьмы, во всяком случае, нигде не было видно.

– Ну, – сказала Флисс, выглядывая из кокона пледов, – не представляла я, чем придется заниматься сегодняшней ночью…

– Да уж… и вообще когда-нибудь, – поддержала Бетти.

– Видела бы нас сейчас бабушка… – Флисс говорила тихо, задумчиво. – Знала бы, с чем мы только что справились…

– Она бы гордилась. – Бетти обводила взглядом морской простор. – Наверное, все еще злилась бы, что мы посмели сбежать, но точно бы гордилась. И папа тоже.

– И Чарли, – сказала Флисс совсем тихо.

Бетти не ответила. У нее перехватило горло и слезы подступили к глазам. Чарли гордилась бы ими. И сердилась бы, что все пропустила. И – подумала Бетти, поймав свое отражение в стекле, – Чарли наверняка захотела бы узнать, почему у ее сестер из ушей свисают водоросли.

Туман над топями рассеялся. Даже не верилось, что он еще недавно все застилал, – таким черным и чистым стало небо. Когда Агни пробудилась от беспокойного сна, они разделили буханку хлеба, которую Бетти прихватила из дома, но голода это не утолило. Одной буханки маловато на троих. Или на четверых, если считать Прыг-скока.

У Бетти громко заурчало в животе, и она вспомнила: в морском воздухе есть что-то такое, что стократно усиливает голод. Она не сомневалась, что это правда. Даже мысль о горелой каше, приготовленной Флисс, казалась заманчивой.