Деникин - Георгий Ипполитов

Сотрудник «Биржевых ведомостей», в форме подпоручика запаса, писал вообще скучно и неинтересно. От «Нового времени» ехал журналист и талантливый художник Кравченко. Он нарисовал прекрасный портрет генерала Ренненкампфа, наделил попутчиков своими дорожными набросками и, вообще, пользовался среди пассажиров поезда большими симпатиями. Писал он свои корреспонденции интересно, тепло и необыкновенно правдиво.

В поезде у будущего вождя Белого дела состоялась первая встреча с человеком, с которым судьба его сведет еще не раз. С ним в Маньчжурию в качестве военного корреспондента от «Русского инвалида» — официальной газеты Военного министерства — ехал подъесаул Петр Николаевич Краснов.

Мы еще будем говорить об атамане Краснове…

В поезде за двухнедельное путешествие все пассажиры перезнакомились. И потом по приказам и газетам Деникин следил за судьбой спутников.

…Прибыв в Порт-Артур, адмирал Макаров проявил кипучую деятельность, реорганизовал технически и тактически морскую оборону, а главное, поднял дух флота. Но жестокая судьба распорядилась иначе: 12 апреля броненосец «Петропавловск», на котором держал свой флаг командующий Тихоокеанским флотом, от взрыва мины в течение 2 минут пошел ко дну, похоронив надежду России.

Генерал Ренненкампф в позднейших боях был ранен, один из его штабных убит, двое ранено.

Писатель Кравченко погиб в Порт-Артуре. Большинство других попутчиков Антона Ивановича были также перебиты или ранены…

Создается впечатление, что поезд, на котором ехал на войну Генерального штаба капитан Деникин, был отмечен печатью рока…

А пока колеса поезда мерно постукивали. Поезд остановился 5 марта в Харбине. Антон Иванович уже почти не хромал. Прибыл в штаб Заамурского округа пограничной стражи, где получил назначение на вновь учрежденную должность начальника штаба 3-й заамурской бригады.

Деникин, став начальником штаба бригады, будучи в чине капитана, неожиданно перескочил по иерархической лестнице две ступеньки. Он получил и солидный оклад содержания, позволивший в несколько месяцев «аннулировать» оставленное в Варшаве «завещание» и позаботиться о матери.

В круг его служебных обязанностей входили вопросы строевой, боевой и разведывательной службы. Командир бригады полковник Пальчевский, введя в курс бригадных дел своего начальника штаба, предоставил затем ему широкую инициативу. С ним Антон Иванович трижды проехал на дрезине почти 500-километровую линию, знакомясь со службою каждого поста. С конными отрядами отмахал сотни километров по краю, изучая район, быт населения, знакомясь с китайскими войсками, допущенными вне полосы отчуждения — для охраны внутреннего порядка. Половина пограничников — на станциях, в резерве, другая поочередно — на пути. В более важных и опасных пунктах стоят «путевые казармы», словно средневековые замки в миниатюре, окруженные высокой каменной стеной с круглыми бастионами и рядом косых бойниц, с наглухо закрытыми воротами. А между казармами — посты-землянки на 4–6 человек, окруженные окопчиком. Служба тяжелая и тревожная.

Со временем Деникин втянулся в службу, она стала для него интересной. К Пасхе его произвели в подполковники. С товарищами и командиром бригады сложились добрые отношения. Бытовые условия — вполне сносные.

Но Деникин рвется на передовую, он побывал в Харбине у генерала Чичагова, прося отпустить в действующую армию, но получил решительный отказ. Вернулся Антон Иванович в удрученном состоянии.

Было, правда, одно утешение, которое отвлекало от мрачных мыслей: бравый воин переживал идиллическую любовь к одной молодой привлекательной брюнетке. Кто была эта дама, в свое время попыталась узнать у своего отца Марина Антоновна:

«В возрасте пятнадцати лет, листая альбом, я обратила внимание на фотографии, внизу которых стояла дата — 1904 год. Я отметила несколько снимков, где на фоне скал, водопада, ограды каких-то садов мой отец был снят вместе со слегка прижимающейся к нему молодой брюнеткой. Лицо его выражало довольство и счастье. Я спросила:

— Кто это, папа? Это какая-то твоя бывшая пассия?

Моя мать, ревнивая по природе, поддержала меня, искусственно небрежно бросив:

— Ну, Иваныч, расскажи же своей дочке приключения с прекрасной Марией!

Отец покраснел и захлопнул альбом. Больше я никогда не затрагивала эту тему…»[27]

Любовные страдания, однако, не отвлекли Деникина от прежнего желания попасть на передовую. Однажды такой случай представился: капитан Генерального штаба В. попросился из армии на более спокойную службу из-за болезненного состояния. Его предложили генералу Чичагову в обмен на Антона Ивановича. Произошла небольшая кадровая рокировка.

В сентябре 1904 года Деникин был назначен штаб-офицером при штабе 2-го армейского корпуса Маньчжурской армии. Но должность эту принять не успел. Офицер, ведавший назначениями, ему сказал:

— Получена телеграмма, что тяжело ранен и эвакуирован полковник Российский, начальник штаба Забайкальской дивизии генерала Ренненкампфа. Не хотите ли туда? Только должен вас предупредить, что штаб этот серьезный — голова там плохо держится на плечах…

— Ничего, Бог не без милости! Охотно принимаю назначение, — отчеканил Антон Иванович.

На темном фоне маньчжурских неудач и отступлений имя генерала Ренненкампфа было овеяно боевой славой. В полчаса Деникин собрался. При нем состояли конный ординарец Старков, пограничник, по происхождению донской казак — храбрый и расторопный, проделавший с Антоном Ивановичем все походы до конца войны, награжденный генералом Ренненкампфом солдатским Георгиевским крестом. Да еще конный вестовой с вьючной лошадью, нагруженной походной кроватью-чемоданом «гинтера», куда помещался весь несложный скарб подполковника Деникина.

Антон Иванович велел седлать коней и двинулся в путь к затерянному в горах восточному отряду генерала Ренненкампфа.

Русская армия терпела серьезные поражения. Чувствуя всеобщее осуждение своей «отступательной» стратегии, Куропаткин обронил фразу, которая облетела армию и подняла настроение: «От Ляояна не уйду».