Абандон. Брошенный город - Блейк Крауч

* * *

Айзея и его подручные натянули поверх комбинезонов черные парки и брюки. Каждый из них носил также черные неопреновые перчатки и кожаные армейские ботинки с гортексом[7]. Один из членов этой группы достал из рюкзака бутылку водки «Кетель Уан», открутил крышку и сделал хороший глоток.

– Стю, какого черта? – шикнул на него еще один человек в маске.

– Хочешь, чтоб у меня руки дрожали? – огрызнулся тот. – К тому же у меня еще и ребра болят. Может, даже трещина.

– Так прими, на хрен, аспирин!

Айзея тем временем подошел к пленным, опустился перед ними на корточки и оглядел всех четверых.

– Веревки мы через минуту разрежем. Вы будете свободны. Идите, куда хотите, но я бы посоветовал следовать моим приказам. В точности. – Он поднял пистолет. – Позвольте рассказать кое-что об этом произведении искусства. «Глок-восемнадцать». Автоматический. С компенсатором. С коллиматорным прицелом. Магазин на тридцать три патрона. У нас такой у каждого, и мы без колебаний продырявим ваши задницы, если вы хотя бы на миллиметр отступите от наших указаний. – С этими словами Айзея подошел еще ближе к пленникам и снова опустился на корточки перед пленниками. – И зарубите себе на носу – тазером[8]вас никто больше щекотать не будет. Понятно? – Все молча кивнули. – А где «так точно, сэр»? – Мужчина наставил пистолет на Джун.

– Так точно, сэр, – отозвалась та испуганно.

Бандит перевел дуло на Эммета.

– Так точно, сэр, – повторил тот.

– А что со Скоттом? – Эбигейл кивнула в сторону арки.

– По-твоему, этот ублюдок сможет идти? У него, перед тем как ты очнулась, случился приступ. – Айзея подался так близко к девушке, что их лица теперь разделяло не больше дюйма. От него пахнуло коричной жвачкой.

* * *

Два года назад, дожидаясь такси после рождественской вечеринки в Ист-Виллидж, Фостер вдруг почувствовала, как что-то ткнулось ей в спину, и услышала негромкие, но страшные слова: «Хочешь, сука, сдохнуть сегодня?» Эбигейл так и не увидела лица напавшего на нее человека – только услышала, секунд через тридцать, быстрые удаляющиеся шаги по тротуару. Он забрал у нее сумочку, сережки и ожерелье и оставил то, что управляло ею до этого момента: крепко засевшее в мыслях понимание того, как быстро нормальный день, самый обычный вечер может закончиться тем, что тебя изнасилуют и бросят истекать кровью на улице. Самые плохие моменты в твоей жизни приходят без предупреждения. Ты их не ждешь, хотя, надо признать, в этот раз девушка почувствовала что-то неладное еще накануне утром, у обозной тропы, когда перехватила тот взгляд, которым обменялись Скотт и Лоренс. Знали ли они, что может случиться?

– Он – твой бойфренд? Твой трахальщик? Кто? – Человек по имени Айзея обращался к ней. Журналистка покачала головой. – Я пырнул его в живот. Загнется через час. Может, раньше. Не самая приятная смерть. Но если предпочитаешь остаться с ним… – он вынул из ножен на лодыжке «Ферберн-Сайкс»[9]и прижал острие ножа к ее правому глазу, – буду только рад оставить тебя здесь, потому что, по правде говоря, ты, дрянь, мне не нужна.

Эбигейл смотрела в его большие белые глаза за прорезями в маске. Они напоминали яйца. Девушка ощущала его сладковатое дыхание на своих губах, чувствовала холодок стали на щеке.

Она покачала головой.

– Так я и думал. А теперь… Я еще не услышал от тебя «так точно, сэр».

Приказ был прост и ясен. Идти шагом. Не шуметь. Шаг в сторону – пуля. С постоянно включенными фонарями. Эбигейл даже дали новые батарейки.

Первым шел Айзея, за ним, гуськом, четверо пленников, замыкающими – сообщники Айзеи. Фостер оказалась между Лоренсом и Джун. На траву и руины Абандона уже ложился снег. Пользуясь тем, что руки у нее были свободны, девушка кое-как стерла засохшую над левым глазом кровь и могла теперь видеть, но голова у нее раскалывалась от боли, во всем теле ощущалась слабость, и нервная система еще не оправилась от разряда тазера.

Они миновали лагерь на окраине города. Между палатками стояли ламы. Эбигейл с грустью подумала о лежащем в рюкзаке сотовом телефоне.

Абандон остался позади. Они прошли полмили вверх по каньону. В колеях старой дороги лежал снег, в кромешной темноте не было видно ни зги, и лишь в свете налобных фонарей мелькали горизонтально летящие снежинки – крохотные планеты в галактике мрака и ветра.

Позади тихонько всхлипывала Джун. Протянув руку за спину, Эбигейл почувствовала пожатие ее пальцев. Журналистка и сама не могла сдержать слез, думая об убитом Джерроде, о Скотте, связанном и оставленном умирать от потери крови в заброшенной гостинице, и наконец, о том, что сама она бредет под дулом пистолета по богом забытому каньону, в метель, не смея даже представить, что с ними сделают.

В какой-то момент Айзея свернул с главной дороги, и они стали подниматься по узкой тропинке.

Футах в четырехстах от дна каньона началась каменистая осыпь. В расщелине между горами Эбигейл несколько раз натыкалась на идущего впереди отца, наступая ему на пятки стальными мысками альпинистских ботинок «Асоло». Временами ей казалось, что она слышит шум текущей воды – то ли ручья, то ли ключа.

* * *

Еще через полмили они достигли края озера. Лед схватился только вдоль берега, ветер гнал по воде зыбь, и волны накатывали на еще хрупкую ледяную кромку. Айзея выбрал путь вдоль северного берега.

– Не самый лучший вариант, – заметил Лоренс.

Предводитель их маленького отряда остановился и оглянулся на него.

– На том краю, в четверти мили отсюда, горный ледник. Спускается в самое озеро. Крутой и очень опасный, – объяснил профессор. – Мы столкнулись вчера с похожей ситуацией и справились с трудом.

– Ты знаешь, Ларри, что я тебе доверяю, но знаешь ли, почему? – спросил Айзея.

– Нет, сэр, не знаю.

– Потому что я знаю, что ты знаешь, что я тебе задницу порву, если ты дашь мне неверную информацию.

В результате процессия двинулась по южному берегу Изумрудного озера. Здесь, в низине, ветер заметно потерял в силе. Снег снова падал вертикально, и тишину нарушало только надсадное дыхание идущих да скрип под ногами свежего, на дюйм покрывшего землю снега. На другой стороне озера лежал ледник – сдвинувшиеся с места валуны ударялись друг о друга. На расстоянии в несколько сотен ярдов эти столкновения звучали как выстрелы из малокалиберной винтовки.