Блуждающий в темноте - Джозеф Нокс

— То есть ты пялился на него снизу без всякого умысла?

Я кивнул.

— Забавно. А я слышал, что он был твоим дилером. Так вот, когда в следующий раз окажешься возле «Безумной звезды», сделай нам одолжение — выйди прямо на дорогу, не смотри по сторонам.

Я поднялся в квартиру и захлопнул за собой дверь. «Безумная звезда» принадлежала человеку по имени Зейн Карвер. В прежние времена Карвер, возможно, получал процент с каждой наркосделки в городе. И в этом смысле, пожалуй, мог считаться моим дилером, но почему-то его репутация была лучше моей. Его имя периодически появлялось в новостях, но только в связи с продажей недвижимости, строительными компаниями, акциями, облигациями, частным бизнесом и тем или иным зданием. Сам бы он сказал, что все это — инвестиции и дополнительный доход от личного капитала.

Настоящий талант Зейна заключался в том, что он покупал людей.

Проституток, политиков, полицейских… С ними он был не более и не менее безжалостен, чем с любой другой собственностью. Упали в цене акции? Он от них избавлялся. Фирмы шли ко дну, их головные компании разорялись? Активы ликвидировались. Здание становилось ненужным? Ночью происходило короткое замыкание, пожар, и выплачивалась страховка.

Если человек, в которого Карвер вложил деньги, больше не приносил дохода, он избавлялся и от него. Если разорялся — его ждали неожиданное банкротство и ликвидация.

А если становился бесполезным, то сгорал в огне.

Рано или поздно эта судьба постигнет «Безумную звезду», потому что она принадлежала Зейну Карверу. Я с тошнотворным чувством глянул на распечатку, оставленную Джеймсом. Потому что в каком-то смысле раньше я тоже принадлежал Зейну Карверу. Мысленно я перенесся в то время и вспомнил всех, кого он купил за эти годы. Неужели я последний, оставшийся в живых?

Суперинтендант Паррс ошибся, сказав, что я продал ему свою душу. Она уже была заложена без права выкупа.

Я долго стоял под горячим душем, потом выпил крепкий кофе, изображая спокойствие. Получалось плохо. После визита Джеймса и известия о том, что меня видели рядом с «Безумной звездой», во мне боролись три мощных порыва.

Первый походил на инстинкт самосохранения, физическую потребность сделать так, чтобы дело заглохло вместе с предположением, что покушались на меня, и сбежать как можно дальше. Второй диктовался давно молчавшим голосом совести, и его непрошеное вмешательство в мысли вызвало во мне негодование. Он твердил, что на кону человеческие жизни, что нужно отнестись к делу серьезно. А третий подпитывался простым любопытством. Правду ли сказал Мартин Вик перед смертью? Что, если он не имел никакого отношения к расправе над семейством Муров? И настоящий убийца до сих пор разгуливает на свободе?

При мысли о Карвере пульс участился. Я посмотрел на потолок, радуясь, что подготовил сумку для побега. С наличными, пластиковой папкой и всем ее содержимым. Хоть какая-то надежда на новую жизнь. На свободу от угроз и запугивания, которые преследовали меня в старой.

Неожиданно все будто замерло. Я заметил, что светильник неплотно прилегает к потолку.

Вчера утром я тщательно его закрепил и потом открыл дверь Наоми.

Я вышел в прихожую, стараясь не обращать внимания на звон в ушах, принес стремянку, поставил ее в центр комнаты. Взобрался наверх. Рука дрожала. Я снял светильник и сунул руку в отверстие. Пусто. Я встал на верхнюю ступеньку и, изогнув шею, заглянул в темную дыру. Выхватил телефон из кармана, посветил по углам.

Сумка пропала.

Я попытался вдохнуть, но грудь сдавило так, будто легкие вот-вот схлопнутся. Стремянка загремела от тряски — у меня дрожали не только руки, но и ноги. Заставив себя сосредоточиться, я спустился по ступенькам и сел на пол. Комната кружилась. Перед глазами плясали плеяды огненных сполохов. Меня накрыл приступ паники, я полностью утратил контроль над собой.

В голове пронеслись ненавистные имена и лица.

Всех, кто был на такое способен. Я откинулся на пол, судорожно дыша, хватаясь за сердце, пытаясь не думать о них. На мгновение отключился. Наконец паника схлынула. Я лежал на деревянном полу, дрожа и обливаясь холодным потом.

В сумке лежали большая сумма денег, без которой мне не прожить, и купленный задорого фальшивый паспорт с моей фотографией и новым именем. Кто-то проник в квартиру и украл сумку. Значит, мне прямо сейчас грозит опасность, но без денег и паспорта я не смогу сбежать.

Что делать?

Я отволок стремянку в прихожую и принялся обыскивать все комнаты, шкафы и ящики. Сначала действовал методично, но внутри вновь забурлил страх. Я заметался, стал вышвыривать одежду из шкафов и книги с полок. В каком-то угаре высыпал содержимое ящиков на пол, пытаясь предотвратить новый приступ.

Звонок в дверь заставил меня подскочить.

Пять тридцать утра. Я никого не ждал.

Вместо домофона я подошел к окну. На улице стояла Наоми и смотрела на меня. С непроницаемым выражением лица. После секундного колебания я распахнул окно.

— Суперинтендант хочет тебя видеть, — сказала Наоми.

Я кивнул, прислонился к оконной раме. Что им известно? Кроме Наоми, ко мне никто не заходил в последнее время. Она тогда явилась без приглашения и увидела стремянку возле книжного шкафа. Мне еще не понравилось, что она пришла так некстати.

— Куда ехать? — спросил я.

— В больницу Святой Марии.

— Что, Паррсу делают пересадку сердца?..

— До него еще очередь не дошла. — Наоми устало улыбнулась. — У тебя все нормально?

Я кивнул. В груди было так тяжело, будто меня придавило автомобилем.

— Нужно быть на месте не позднее чем через двадцать минут.

Я оглядел заваленную вещами комнату.

— Что ему понадобилось?

— Не знаю, но дело, похоже, срочное.

Мы приехали в больницу около шести утра и поднялись на третий этаж вслед за шумной съемочной группой. Наверху сразу повернули в палату, где был убит Мартин Вик. Я думал, ее опечатали как место преступления, однако в коридоре суетились люди. Я пригляделся к Наоми — не подстава ли.

Я наблюдал за напарницей всю дорогу.

Она вела машину чересчур внимательно, как человек, который не спал всю ночь. Мое доверие еще убавилось. Чем она занимается в свободное время? Не хотелось думать, какой эта ситуация видится тому, кто обнаружил сумку. Единственный полицейский, выживший во время циничного кровавого покушения, оказывается обладателем фальшивого паспорта и немалой суммы наличных. Да я сам себя подставил.

Суперинтендант Паррс разговаривал с молодым человеком, который стоял к нам спиной. При нашем появлении красные глаза Паррса оживились. Он положил руку на плечо молодому человеку и развернул его к нам: