Проклятие Осириса - Наталья Александрова

Он сделал еще несколько беззвучных шагов и снова остановился, склонившись над землей.

Ат Сефор ничуть не удивился, услышав свистящий шепот Шейха Ночи:

– А это – Рваная Ноздря, последний из моей шайки!

– Кто же их убил? – спросил Ат Сефор, почувствовав, как руки его холодеют от страха. Воздух ночи, который только что казался ему свежим и благоуханным, стал затхлым и сырым, как в склепе.

– Кто бы это ни был – он пожалеет о том, что родился на свет! – отозвался Габд-а-Батх. – Не будь я Шейх Ночи, он не доживет до завтрашнего утра!

Габд-а-Батх выпрямился и выкрикнул в окружающую темноту:

– Слышишь, ты, грязное отродье Сета? Это говорю я, Шейх Ночи! Еще не наступит утро, когда я пролью твою нечистую кровь!

Ат Сефор услышал эти надменные слова, но он услышал и скрытый страх, который звучал в голосе Шейха.

– А для начала, жрец, я намерен получить от тебя плату за свою работу, – проговорил грабитель, повернувшись к Ат Сефору. – Ты получил свой папирус и должен расплатиться.

– Идем, – кивнул молодой жрец. – Я получил то, что хотел, и сполна рассчитаюсь с тобой. Только ты должен привести меня к той скале, возле которой мы встретились на закате. К скале, напоминающей голову шакала. От нее я найду дорогу.

Габд-а-Батх уверенно двинулся вперед. Казалось, он видит в темноте не хуже, чем днем, – недаром носит прозвище Шейх Ночи. Походка его была легкой и бесшумной, как у хищного зверя. Ат Сефор еле поспевал за ним, то и дело спотыкаясь и оскальзываясь на каменистом склоне. Жрецу казалось, что весь Город Мертвых слышит его тяжелые шаги.

И еще в какой-то момент ему показалось, что в темноте в стороне от тропы промелькнул едва заметный силуэт человека в белых жреческих одеждах.

Жрец отбросил это видение и сосредоточился на тропе.

Они спускались по пологому склону среди самых древних надгробий Некрополя, двигаясь на восток, к его более новой части. Тропа сделала крутой поворот, огибая высокую скалу. Справа, в десяти локтях от дороги, виднелись заросли колючих кустов. Габд-а-Батх на мгновение задержался, оглянувшись на своего спутника, и недовольно проговорил:

– Не отставай, жрец! Уже наступил час быка, немного времени осталось до рассвета, а у меня еще есть дела!

И вдруг он негромко вскрикнул и схватился за шею.

– Что с тобой, Шейх? – спросил Ат Сефор, нагоняя проводника.

– Меня укусило какое-то насекомое, – раздраженно отозвался Габд-а-Батх. – Поспеши, жрец!

Он снова двинулся вперед, но через несколько минут его шаги замедлились и стали неуверенными. Ат Сефор нагнал его и с удивлением заметил, что Шейх идет, как слепой, с трудом нащупывая перед собой дорогу.

– Что с тобой, Шейх? – осведомился он.

– Все в порядке, жрец! – отозвался Габд-а-Батх, но его голос был слабым и дрожащим. Даже в ночной тьме Ат Сефор увидел капли пота, стекающие по лицу грабителя.

Шейх поднес руку к глазам и процедил:

– Не насекомое это было… тот, кто убил моих людей, спрятался в кустах и выстрелил в меня ядовитым шипом растения сурук… я чувствую озноб во всем теле и жар в голове…

– Что же теперь делать? – растерянно спросил Ат Сефор. Он слышал о ядовитом растении сурук, произрастающем в стране Нуб, и знал, что от его яда нет спасения. Отравленные живут менее часа и умирают в страшных мучениях.

– Иди своей дорогой, жрец… – слабеющим голосом проговорил Габд-а-Батх. – Я же попробую добраться до жилища Фетх, колдуньи… у нее есть противоядие… она спасет меня…

– Я не брошу тебя, Шейх! – произнес Ат Сефор неожиданно для самого себя. Он не понимал, что движет им. Ведь человек рядом с ним – нечестивец, могильный вор, нарушитель самых страшных запретов, грешник и преступник. На глазах Ат Сефора Габд-а-Батх без колебания бросал собственных людей. Ат Сефор не сомневался, что Шейх и его бросил бы, если бы был на его месте. Почему же сейчас Ат Сефор собрался помочь ему? Тем более что на груди молодого жреца, под одеждой, находилось бесценное сокровище, папирус Тота, который нужно было как можно скорее принести в Дом Чисел и спрятать в надежное место!

Но какое-то непонятное чувство не позволяло ему бросить Шейха без помощи.

– Я помогу тебе, доведу тебя до жилища Фетх! – повторил Ат Сефор и подставил плечо умирающему грабителю.

Дмитрий Алексеевич спустился по крутой узкой лестнице в обширный подвал, где размещались хранилища Египетского отдела. Он спускался так долго, что ему показалось, что он, подобно героям древних мифов, сходит в Царство Мертвых. Это ощущение усиливалось оттого, что в подвале царила таинственная полутьма и пахло какими-то восточными благовониями.

Навстречу ему вышел невысокий, невероятно худой молодой человек с выбритой наголо головой и удлиненными темными глазами. Он был одет в узкие черные джинсы и черный свитер и выглядел как самый настоящий владыка загробного царства.

– Здравствуйте, моя фамилия Старыгин… – проговорил Дмитрий Алексеевич.

– Да, Мария Антоновна мне звонила, – отозвался Вадим тихим, шелестящим голосом и протянул Старыгину руку. Эта рука оказалась легкой и сухой, как папирус, и Старыгин испугался, что повредит ее рукопожатием.

Вадим повернулся, пригласив гостя следовать за собой, и открыл тяжелую дверь, за которой размещались запасники Египетского отдела Эрмитажа.

Дмитрий Алексеевич почувствовал себя примерно так, как знаменитый английский археолог Говард Картер, впервые заглянувший в погребальную камеру гробницы Тутанхамона и увидевший огромную комнату, до потолка забитую бесценными сокровищами фараонов. Разница была только в том, что в захоронении Тутанхамона ларцы и шкатулки, носилки и предметы мебели, светильники и амулеты, украшения и статуи были свалены в чудовищном беспорядке, здесь же египетские редкости в строжайшем порядке были разложены по многочисленным стеллажам и витринам, снабжены аккуратными этикетками с номерами хранения и кратким описанием.

Здесь были инструменты для бальзамирования и папирусные свитки, золоченые погребальные лодки и резные кресла, нефритовые светильники и алебастровые кубки, орудия для полевых работ, мумии и украшения, священные жуки-скарабеи самых разных типов и, конечно же, бесчисленные статуи и статуэтки самых разных размеров – каменные, керамические, деревянные…

– Какие единицы хранения вас интересуют? – спросил Вадим своим шелестящим голосом.

Дмитрий Алексеевич достал листок, на котором Мария Антоновна записала номера интересующих его экспонатов, и протянул его молодому хранителю.

Вадим взглянул на записку и быстрой, скользящей походкой устремился по проходу между стеллажами.