Северный пламень - Михаил Голденков

— Тщательно всю ночь ходить дозором от одного полка до другого. Если же случится тревога, немедленно донести. После пароля в лагере не стрелять, под смертною казнию. Половине войска всю ночь стоять в ружье. Перед рассветом раздать солдатам по 24 патрона, и в случае тревоги полковнику артиллерии Крагену быть на главной батарее, а по сигналу всем офицерам находиться на своих местах. Пред солнечным восходом всей армии выстроиться, чтобы видеть, в каком она положении, и по трем пушечным выстрелам музыке играть, в барабаны бить, все знамена поставить на ретраншементе. Стрелять же не прежде как с двадцати или с тридцати шагов от неприятеля.

— Но ведь солдаты могут ослушаться! — возразил Потоцкий. — Мы же дурим их насчет переговоров о сдаче!

— Никаких попустительств этим чертовым солдатам! — разгневанно выкрикнул герцог, обведя всех раздраженным взглядом. — Слышать больше об этом не желаю! Всем выполнять свои обязанности! Дер тойфель! — выругался он в конце по-немецки…

Микола Кмитич со своим Вестманландским полком был уже на расстоянии пушечного выстрела от московитского лагеря. В подзорную трубу был хорошо виден остров «Пильной мельницы».

— Именно это препятствие предстоит вашим солдатам взять, — тыкал пальцем в желтой перчатке Жигимонт Врангель, указуя на остров, — мы тогда разрежем московскую армию на две части и разобьем…

Ночь прошла спокойно. Объезд, назначенный фон Круи для дозора, из лагеря выслан так и не был, и шведский генерал Рибинг, пользуясь ночною темнотою, измерил глубину рва вокруг московитского ретраншемента совершенно никем из московитян не замеченным. В 11 часов утра 19-го ноября полк Кмитича вместе со всей армией шведов вышел из леса на возвышении Германсберг, прямо перед московитским лагерем. Карл и его «правая рука» — генерал Карл Густав Реншельд, весь торжественный, в длинном белом парике, в черной кирасе поверх желтого мундира, приказали войску строиться в боевой порядок, сами же поскакали вперед для обозрения местности. Шведская армия была так малочисленна, что, при полном ее выходе из леса, герцог фон Круи сказал своим офицерам, опуская подзорную трубу:

— Ну, господа, прибыл авангард шведов. Надо быть готовыми, что вскоре появятся и основные силы нашего друга Карла. Авангард слишком мал, чтобы атаковать наши позиции…

На правом фланге шведского войска командующим был генерал от кавалерии барон Отто Веллинг. Пехотой руководил генерал-майор Кнут Поссе… Один взвод гвардейских гренадеров шел под командованием лейтенанта Франса Антона Реншильда. Один батальон лейб-гвардии пешего полка (сводный гренадерский) подчинялся капитану графу Якобу Сперлингу. Первая линия атаки состояла из трех батальонов лейб-гвардии пешего полка под командованием майора Карла фон Нумерса, подполковника Карла Густава Пальмквиста, капитана Эдварда Эренштеена. Второй линией командовали капитан барон Карл Магнус Поссе и капитан Карл Эриксон Спарре. В третьей линии синими рядами с поблескивающими багинетами стояли солдаты батальона Хельсингландского пехотного полка полковника Ерана Юхана фон Кнорринга. Казимир Жигимонт Врангель — земляк Кмитича — находился рядом с оршанским полковником, командуя вторым батальоном Вестманландского полка.

Для атаки развернулись две роты Карельского ланддрагунского батальона майора Николаса де Молина, а также семь рот Карельского кавалерийского полка полковника барона Ханса Хенрика Ребиндера…

Кавалерия расположилась за пехотными колоннами. Резервной же кавалерией командовал генерал-майор Юхан Риббинг, пехотой — три роты эстлянского адельсфана — подполковник барон Рейнгольд фон Ливен. Всего резерв состоял из 1650 человек. Остальные семь тысяч должны были не медля вдарить по московитам после артобстрела.

Артиллерией армии командовал генерал-фельдцехмейстер барон Юхан Шеблад. Он разбил ее на две группы: правую — 16 орудий под началом майора Густава Габриэля Аппельмана, и левую — 21 орудие, где распоряжался генерал-фельдцехмейстер барон Юхан Шеблад. Триста тридцать четыре человека обслуживали пушки.

Маленькая армия работала как хорошо смазанный механизм: все знали свои места, все понимали свои обязанности… Кмитич, явно волнуясь, присматривался к своим солдатам. Но они, кажется, чувствовали себя вполне уверенно. Карелы о чем-то, улыбаясь, переговаривались с финнами, натачивая багинеты, а пять литвинов из Ливонии вновь хором пели, но уже молитву Ангелу-Хранителю:

Анеле Божы, дружа мой,

Ты заўседы будзъ са мной,

Рана, увечар i ўначы

Будзъ ласкаў мне памагчы

Змагацъ духа злога,

Верна служыць Богу,

Душу, цела сцеражы,

Да жыцця вечнага давядзi

Амэн.

При этом их лица сияли, словно они пели калядки на Рождество, а не молились перед боем. Лишь десять русских солдат батальона Врангеля выглядели слегка подавленными, видимо, зная, что по ту сторону укреплений такие же русские, как они, люди.

— Там против нас не хотят воевать, — к Кмитичу подошел солдат-карел, говоривший с окающим акцентом, — там ждут сдаться.

— Нам этого никто не предлагал, — ответил Микола Кмитич, и солдат, опустив голову, вернулся на свое место…

А вот точной численности армии Московии не знал не то чтобы Павел Потоцкий, но даже сам фон Круи. Солдаты продолжали сбегать. Сам фон Круи уговаривал себя тем, что те, кто хотел капитуляции, уже давно разбежались и от состава смутьянов никого почти не осталось. Так ему хотелось верить…

— Будем надеяться на шесть полков стрельцов и Преображенский, Лефортовский и Семеновский полки, — говорил фон Круи офицерам. Да и на драгун Шереметева герцог также делал большую ставку. Успокаивало его и то, что, по слухам, у шведов мало пушек, а в московском лагере их было до ста восьмидесяти четырех.

Карл XII, основываясь на сведениях, доставленных рекогносцировкою, перебежчиками, а также местными жителями, решил сосредоточенными силами ударить по центру армии Петра, чтобы разделить московитскую армию пополам и разбить отдельно оба крыла ее.

Простояв напротив московских укреплений минут двадцать при сравнительно ясной погоде, Карл дал приказ сигнальщикам открывать огонь. Трубы и литавры возвестили о начале битвы… Ухнули пушки левой и правой группы. В ответ облачками порохового дыма окутались московские укрепления. До двух часов дня продолжалась яростная перестрелка двух артиллерий. Но шведы били прицельней. Это хорошо было видно в подзорную трубу, которую Кмитич то и дело прикладывал к правому глазу… К оршанскому князю вновь подъехал Карл в сопровождении генерала Магнуса Стенбока. Генерал Стенбок, словно спелый лимон, в абсолютно желтой форме от перчаток до штанов — черными были лишь его блестящая кираса и низенькая треуголка на белом парике — постоянно улыбался, словно победа была уже одержана… Король, бросив взгляд на Миколу, тоже улыбнулся.

Шведская артиллерия