Влюбись в меня под музыку - Тори Майрон

Эмилия

Как только лектор сообщает об окончании лекции, я подрываюсь с места и одна из первых покидаю аудиторию.

Я дождаться не могла, когда завершится учебный день, и несколько раз едва не заснула на парах. Юриспруденция — одна из самых занудных вещей в мире. Плюс в последние две недели мне удавалось поспать не более четырёх часов в сутки.

И всему виной Марк.

Однако я нисколько не упрекаю его в недосыпе. Наоборот. Я витаю на седьмых небесах от того, что мы каждый день проводим вместе как самая настоящая парочка.

Да, я сама удивлена, но это правда. Несмотря на предупреждение Марка о том, что, кроме секса, я не должна ничего от него ждать, вот уже целых две недели он в корне противоречит своим словам.

После возвращения из загородного дома Ласманов в Рокфорд мы ежедневно видимся с Марком. И во время продолжительных встреч занимаемся чем угодно, но только не сексом. Болтаем, катаемся по городу, ходим в кино, рестораны, кафе, торговые центры и гуляем допоздна по паркам и другим живописным местам Рокфорда. Именно по этой причине мне приходится учиться по ночам после того, как якобы возвращаюсь домой от Кэт. Не могу же я признаться родителям, что, вместо выполнения домашнего задания с подругой, я полдня провожу с Марком, которого они непременно забракуют.

Родителям, в принципе, нельзя знать, что у меня появился парень. А о моей связи с Марком — так подавно. Ни мама, ни уж тем более папа не поймут меня и никогда не примут мой выбор, ведь Марк был неоднократно замешан в таких преступлениях, как воровство, продажа угнанных машин, вандализм, разгром общественных мест, употребление незаконных препаратов и многое другое, о чём Марк со мной без утаек поделился, чтобы я в полной мере поняла, с кем имею дело.

И я поняла. И нисколько не отвернулась от него, потому что до одури люблю. А от любимых не отрекаются, какими бы разбойниками они ни были. От моих же родителей, естественно, не стоит ждать той же тёплой реакции, что была у меня.

Марк сказал, что люди отца подчистили всю грязь о нём, и я сама лично в этом убедилась, однако мой папа тоже не простой работник на заводе. Он адвокат. Причём один из лучших в штате. Я уверена, он сумеет откопать информацию о Марке, если узнает, что его любимая дочь связалась с ним. А я не переживу, если папа запретит мне общаться с Марком. И ещё больше пугает, что папа может ему как-то навредить. А этого ни в коем случае нельзя допустить.

Залетаю в женский туалет и подбегаю к зеркалу. Проверяю, как я выгляжу, расчёсываю волосы, поправляю ворот на кремовом платье и разглаживаю несуществующие складки на лёгкой ткани, достигающей щиколоток. Я бы с радостью оделась более соблазнительно, чтобы ещё больше понравиться Марку, но, к сожалению, нет у меня в гардеробе ничего облегающего, с открытым декольте или мини-юбкой.

Однако этот прискорбный факт не мешает мне завладеть вниманием Марка, сразу как я оказываюсь на парадной лестнице универа. Он курит, прислонившись спиной к машине, и с хитрой улыбкой смотрит на меня. Медленно скользит с головы до ног и обратно. Не оценивает, а скорее любуется. И я делаю то же.

На Марке чёрная кожаная куртка, белая майка и джинсы. На голове, как всегда, беспорядок, но это не выглядит неопрятно, а лишь добавляет Марку экстра очков к его и без того привлекательной внешности.

Сердечко замирает, дыхание перехватывает, восторженный визг свербит в горле. И так каждый божий раз, когда я встречаюсь с его серебряным взглядом.

Весь мир перестаёт для меня существовать, смущение прячется в самом дальнем углу сознания, освобождая путь всем моим нескромным желаниям.

Не отрывая взор от Марка, я срываюсь на бег и налетаю на него с объятиями, оказываясь в густом облаке дыма.

– Эй! Ты чего запрыгнула? Нужно же было подождать, пока я докурю.

Но мне плевать на дым. Я полдня ждала нашей встречи. Больше не могу. И чувствую, что Марк тоже.

Так и не услышав от меня ответа, он выбрасывает сигарету и сковывает меня в объятиях. Крепких. Почти стальных. Намертво придавливающих меня к его горячему телу. Рукой в волосы зарывается, оттягивает и в плен захватывает мои губы, языком юрко проникая в рот.

Вкус ментола и сигарет тает на языке, и я смакую его вместе с ошеломительной сладостью поцелуя. Грудь не просто нежным теплом топит, её как будто разрывает. На миллиарды искрящихся песчинок. Волны чувственности и взаимного влечения свистят в воздухе, окатывают нас с головой. Одна за другой. С каждой секундой всё сильнее и сильнее.

– Поехали ко мне, Мили, – с хрипом оторвавшись от моих губ, Марк не просит, а почти умоляет. – Я, бля*ь, больше не могу терпеть.

Лоб в лоб. Контакт очень близкий. Вместо губ тяжёлые дыхания целуются в воздухе, наглые руки спускаются на мои ягодицы.

– Больше не можешь? – усмехаюсь, обнимая его за шею. – Ты всего пару недель терпишь, и то… я бы не называла это так.

Да, между нами с Марком до сих пор не было секса, но всего остального было хоть отбавляй. Причём занимались мы разными пошлостями не дома как нормальные люди, а в общественных местах.

Знаю, я сошла с ума и совсем стыд потеряла, раз на третьем свидании позволила Марку довести меня пальцами до оргазма во время сеанса боевика, который мы посмотрели от силы минут десять. Всё остальное время мы страстно целовались, кормили друг друга карамельным попкорном и жадно трогали друг друга.

Эндрюз, конечно, тот ещё наглец. Пытался склонить меня к минету, но я ему сказала категоричное «Нет», и ему пришлось довольствоваться моей рукой. В первый раз в кино. В другой день в примерочной магазина, где Марк изъявил желание посмотреть, как я выгляжу в выбранном им нижнем белье. А вчера мы вкрай обнаглели и нарушили все допустимые нормы приличия, занявшись петтингом прямо в ресторане.

Наш столик, конечно, находился в дальнем углу, там царил полумрак и за соседними столами никто не сидел, но всё равно. Я до сих пор не верю, что решилась на нечто подобное, да ещё умудрилась расслабиться и кончить.

– Мне мало твоих рук, Мили. Я хочу тебя всю, – он сжимает мои ягодицы и вдавливает животом в свой твёрдый бугор, прикусывая мою нижнюю губу.

– А я хочу, чтобы ты взял себя в руки и остыл. Мы вообще-то возле универа находимся. Здесь слишком много людей.

– Поэтому я и говорю: поехали ко мне. Сколько ты можешь бояться оставаться со мной наедине?

– А сколько мне нужно повторять, что я не хочу торопиться?

– Так разве я тебе сказал, что дома с порога на тебя накинусь и оттрахаю?

– Нет, ты — не сказал, но за тебя это говорит твой взгляд, – выпускаю полушёпот возле его губ, глядя в серые, горящие похотью глаза, в ту же секунду покрываясь полотном мурашек.

– Не поверишь, но твой взгляд мне постоянно говорит о том же, однако ты зачем-то продолжаешь морозить нас обоих, вынуждая играть в детский сад.