Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная - Алекс Нагорный

— Утку яблоками фаршируют и в печи пекут, — пояснила Татьяна. — Шен Косиджанович Марфу Васильевну научил.

— Утка по-пекински? — решил поумничать я.

— Нет. По-пекински это другая, её только на праздники делают, — Татьяна посмотрела на меня своими бездонными черными глазами. — Тоже Шен Косиджанович научил. Он много всяких кушаний редких иноземных знает, и Марфу Васильевну учил их готовить.

Возникла пауза. Лерка про чё-то думала, а Татьяна просто ждала.

— Может курицу? — повернулась ко мне Лерка.

Я пожал плечами. Курицу так курицу.

— Тогда, наверное, и правда, курицу и икры осетровой, — сообщила Лерка Татьяне своё решение.

Мне показалось, что Татьяна такой выбор посчитала странным, но вслух она сказала только:

— Как прикажите.

Снова пауза. Я смотрел на хозяйскую племянницу, а она на Лерку.

— Чаю прикажете заварить или кофе? — поинтересовалась Татьяна.

— У вас и кофе есть? — я тоже хотел этому удивиться, но Лерка меня опередила.

— Есть только не всем он по вкусу, а вы люди приезжие…

— Танечка! — елейным голосочком пропела моя напарница. — А нельзя ли нам кофе со сливками на завтрак?

— Как прикажите, — был ответ. — Что ещё подать?

Лерка бросила на меня быстрый взгляд и сказала:

— Да всё, пожалуй.

— А к чаю, что обычно полагается? — не удержался я.

Татьяна внимательно посмотрела на меня и стала не спеша перечислять:

— Пастилки можно, лавашники, пряники медовые, бараночки, пироги с ягодой или с мясом.

— А с луком-яйцом можно? — с надеждой спросил я.

— Можно, — сказала она и как-то странно улыбнулась.

Лерка тоже посмотрела на меня с явным недоумением, но сказало только:

— Ну, и всё, пожалуй? — и кивнула, как бы спрашивая: так мол.

Я тоже кивнул, но уже утвердительно. Мы оба повернулись к Татьяне. Она подарила беглый взгляд Лерке и лучезарный мне, слегка склонила голову и произнесла:

— Будет исполнено, — ещё раз кивнула и вышла.

Когда дверь за ней закрылась, мы с Леркой посмотрели друг на друга и молча сели обедать.

Грибной суп со сметаной и гречку с говядиной мы съели, не проронив ни слова. Когда Лерка добралась до странного чая со вкусом толи гвоздики, толи корицы, она радостно опознала его как сбитень. Не знаю что это такое, но вкусно.

После того, как с обедом было покончено, я подумал о необходимости перенести-таки приобретения к себе в комнату. Только собрался, как был остановлен словами:

— Ну, похвались, чего ты там накупил.

Это было произнесено какой-то снисходительной усмешкой, типа «хозяйка уже не сердится». Посчитав эскалацию конфликта излишней, я распаковал все свёртки. Похвалы или одобрения не последовало, но их я и не ждал, а вот полное отсутствие критики, приятно удивило.

— А мне ничего не принёс? — без особой издёвки, но и без надежды спросила Лерка.

— Ты ничего не просила, — сдержанно, но холодно ответил я.

— Мог бы и сам догадаться, — опять же без издёвки, но с сожалением.

Я сунул руку во внутренний карман сюртука, и извлекая оттуда ножницы спросил:

— Так пойдёт?

Весь её вид говорил: «О-о-о-о-о!», сама же она взяла у меня ножницы и начала их осматривать. Сперва она взяла их в правую руку и «постригла» воздух, потом то же самое проделала левой рукой. Поморщившись, выдернула у себя волос и, снова взяв инструмент правой, попробовала разрезать его. Получиться-то получилось, но что означало появившееся на её лице выражение удивления, я поначалу не понял.

Дальнейшее же заставило удивиться уже меня. Лерка выдернула ещё один волос, подбросила его и, как в фильмах про самурайские мечи разрезала его на лету. Ножницами! Наверное, рожа у меня в тот момент была на редкость идиотская. А вот у неё на челе читалась гордость за победоносное деяние. Как будто это исключительно её заслуга, а Михайлов со своим необычайным даром делать инструмент такого качества вообще ни при чём. Ну, сейчас я тебе!

Я вспомнил одну фразу из «Невинной девушки с мешком золота», придал морде лица выражение посерьёзней и выдал:

— А вдоль сможешь?

— Чиво? — полное непонимание на лице.

Ага! Получила, рисовщица?! Это ещё не всё, погоди! Я сделал гримасу приличную моменту цитирования классики:

— «Лука и раньше видел, как подброшенный волос саблей на лету надвое перерубали. Но штобы ВДОЛЬ!..»

— Дурак! — правда, совершенно беззлобно.

Сначала я хотел так же проверить свой складной нож, но рассудив, что уж он-то точно не хуже, выпендриваться не стал.

— Почём такие? — Лерка вертела ножницы в руках и, кажется, была очень довольна.

— Подарок! — гордо ответил я.

— Саня, я и не собиралась их у тебя покупать. Я спрашиваю: сколько ты за них заплатил?

И эта девушка хочет быть моей сестрой!

— Лера! Я и впрямь не планировал брать с тебя за них деньги. Так что в этом смысле действительно подарок. Мой, тебе, подарок, — я перевёл дух и продолжил: — Вот только и с меня за них денег не взяли. Мне их, — я сделал паузу, — подарили.

— Ну, так ты так бы сразу и сказал! — опять она начала заводиться.

— А я так сразу и сказал! — я тоже повысил голос. — Это ты вечно во всём какой-то подвох ищешь! С тобой поговорить, как мылом обожраться!

— Ну вот чё ты опять начинаешь?! — напряглась Лерка.

— Я?!

— Нет, блин, Пушкин!

У меня нет слов! Да какой, слов?! Букв и тех нет! Как с ней вообще можно разговаривать?! Всё вывернет! Пушкин! ХХА! Слыхали?! Пушкин!

Стоп!!! А ведь Пушкина здесь, наверное, нет. Или есть? А как узнать? Хотя какая мне разница, есть он или нет?

— Слышь ты, Наталья Гончарова! — обращаюсь я к этой, с позволенья сказать, родственнице. — А как ты думаешь, Пушкин здесь есть, или нет?

— Те зачем? — удивляется она.

— Ну, если нет, то его стихи за свои выдавать можно.

Лерка задумывается.

— А ты чё, много его стихов знаешь? — ехидно спрашивает меня.

— Ну, много не много, а «Лукоморье» помню, — вроде бы парировал, но вопрос-то по существу. — Это ещё помню, — пытаюсь сосредоточиться, и выдаю: — «Я помню чудное виденье, передо мной явилась ты. Как мимолетное мгновенье, как гений чистой красоты!»

Лерка смотрит на меня и ждет, потом спрашивает:

— А дальше?

А дальше я не помню. А может и не знал никогда. Да. Стремновато. Но вот если это Татьяне прочитать, думаю, очень даже пойдёт! О! Татьяна! «Евгений Онегин»! Так и говорю.